Фельдмаршал должен умереть

– В корне неверный подход, в корне! Без фюрера, без сотворённого им мира, все мы – ничто, в том числе и наш нетленный «герой Африки».

Адъютант фюрера понял, что полемизировать с Майзелем бессмысленно, и резко сменил тему:

– Взгляните на этот пейзаж: еще не Швейцария, но уже тот уголок Германии, который стоит половины России.

– Меня больше интересует, почему человек, имеющий такое поместье и дослужившийся до маршальского жезла, решился на предательство рейха.

– Он не считает, что решился на предательство.

– Ни один предатель не признаёт своего предательства, – пожал плечами Майзель. – Однако суть его поступка от этого не меняется.

– Фельдмаршал не считает, что предал Германию, – задумчиво произнёс Бургдорф.– Как и многие другие заговорщики, он жаждет видеть Германию без фюрера.

– И вы решились бы дать такое объяснение его действий самому фюреру? – удивился Майзель.

– Уже решился, – соврал адъютант вождя нации.

Майзель недоверчиво взглянул на Бургдорфа и ещё более недоверчиво покачал головой.

– Ни Роммеля, ни кого-либо другого из этой своры заговорщиков подобное объяснение не оправдывает.

– То же самое я произнёс в присутствии фюрера.

– Извините, Бургдорф, но подобные высказывания я считаю непатриотичными.

– Я понимаю, что подобные высказывания непатриотичны, господин судья чести. Но попробуйте не впадать в них, вышагивая аллеями этого старинного, насквозь пропитанного германским аристократизмом парка.

11

…Их разведывательно-диверсионная ассамблея была прервана неожиданным появлением охранника-итальянца Нантино. Он попросил Марию-Викторию выйти, и несколько минут они шептались за дверью. Поскольку разговор вёлся на итальянском, Скорцени понял только, что речь шла о партизанах. Но сразу же обратил внимание, что «бедный, вечно молящийся монах» Тото и Морской Пехотинец слегка занервничали.

– Господа, – вернулась княгиня в зал. Она тоже была встревожена. – В Масенте – деревеньке в шести километрах отсюда, – объяснила она исключительно для Скорцени, – появились красные партизаны.

– Давненько они сюда не наведывались, – заметил Морской Пехотинец. – Если гарибальдийцы разыскивают здесь дуче, то нам придётся сильно разочаровать их.

– Это отряд Каррадо, – объяснил итальянец-охранник, вошедший вслед за хозяйкой виллы. Поскольку здесь присутствовал Скорцени, он говорил на германском, который понимали все. – Его разведчики уже наведывались в ресторанчик «Тарантелла». Самого ресторанщика Кешлера они пока не трогают, так как считают своим давним информатором. Но расспрашивали о вилле «Орнезия».

– Из каких источников вам стало это известно?

Владелец ресторана прислал парнишку, который работает у него на кухне. Предупредил, что к ночи возможны гости. Обычно они нападают к полуночи, как волчья стая. Кстати, к «Тарантелле» они подъезжали на двух грузовиках.

– Эти кабальеро удачно соединяют в себе лозунги партизан с замашками заурядных грабителей, – подтверждал каждое свое слово несильным ударом кулака по столу Морской Пехотинец. – Думаю, столь же удачно они начнут соединять в себе наглость налётчиков с благочестием покойников.

– Как только сунутся сюда, – уточнил Тото. И вместе со всеми взглянул на штурмбаннфюрера СС.

– Сколько их может появиться? – спросил штурмбаннфюрер. – Хотя бы приблизительно, исходя из численности отряда.

– Да не менее пятидесяти, – потряс кистями рук охранник. Численность партизан казалась ему впечатляющей. Об отряде гарибальдийцев он говорил как о несметной орде. – Нам придётся срочно связаться с комендатурой городка Империи и попросить подкрепления. Самим нам атаки не отбить.

Скорцени воинственно рассмеялся, у него на сей счёт было своё мнение.

– Речь идёт не о том, чтобы как-то отбить атаку, а чтобы ни один из нападающих не сумел убраться с подступов к вилле живым.

На штурмбаннфюрера взглянули как на провинциального забияку, правда, тут же вспомнили, что это говорит «самый страшный человек Европы».

– Но какими силами мы будем отстаивать виллу? – спросил Тото.

– Вы забыли, что со мной прибыло небольшое сопровождение. Причём парни эти, как и все вы тут, просто измаялись от безделья.

– К помощи гарнизона Империи мне не хотелось бы прибегать ещё и потому, – объяснила княгиня, соглашаясь таким образом с мнением Скорцени, – что я избегаю привлекать внимание к самой вилле. Замечу: чьё бы то ни было внимание. До поры до времени, естественно, – уточнила она после многозначительной паузы. – А пока не будем терять времени, господа храбрецы из числа защитников «Орнезии». Надеюсь, штурмбаннфюрер Скорцени не откажется принять командование нашим стойким гарнизоном.

– Родль! – тотчас же гаркнул Скорцени своим рыкоподобным басом так, что голос его прошёлся по хрусталю люстры, словно по клавишам застоявшегося, основательно расстроенного фортепиано.

– Здесь! – возник на пороге адъютант.