Фельдмаршал должен умереть

Они прекрасно понимали, что фельдмаршалу следовало бы дать несколько минут для прощания, но в том-то и дело, что это прощание нужно было как-то мотивировать, а к этому ни себя, ни Лиса Пустыни они так толком и не подготовили.

Неизвестно, как бы каждый из этих четверых повел себя в поисках выхода из этой странно затянувшейся сцены прощания, если бы наступившее молчание не было разорвано резким телефонным звонком. Аппарат находился здесь же, в гостиной, в небольшом полукруглом углублении, которое с внешней стороны было обозначено декоративной башней. Но понадобилось несколько напряженных мгновений, чтобы из всех, кто с удивлением и нерешительностью смотрел на телефон, к нему решилась подойти хозяйка поместья.

– Здесь Люция Роммель, – молвила она, не отрывая взгляда от уже сделавшего несколько шагов в её сторону мужа. – Слушаю вас, штандартенфюрер. Да, генералы Бургдорф и Майзель всё ещё у нас в доме. Почему до сих пор гостят? Не знаю, но мы рады были принять их.

– Это ещё кто такой?! – довольно громко проворчал адъютант Гитлера, вопросительно глядя при этом на «героя Африки». Ему явно не нравилось, что кто-то там интересуется его присутствием в Герлингене. Однако Эрвин в это время с надеждой смотрел на трубку в дрожащей руке супруги.

– Да, вместе с фельдмаршалом они собираются куда-то уходить. Этого я не знаю, очевидно, в Берлин. Впрочем, передаю трубку самому фельдмаршалу.

Не успела она произнести это, как Роммель буквально метнулся к телефону, выхватил трубку, проговорил: «Здесь фельдмаршал Роммель», однако ответа не последовало, и все попытки фельдмаршала как-то оживить телефонную связь ни к чему не приводили.

– Кто это был? – спросил он Люцию и, не дожидаясь, пока взволнованная женщина ответит, почти в ярости повторил: – Я спрашиваю, кто это звонил?!

– Полковник СС Брандт.

– Который из Брандтов? Адъютант Гиммлера?

– Адъютант, адъютант, – растерянно кивала небольшой, со взбитыми седеющими волосами, головкой Люция-Мария.

– Тогда почему ты сразу же не сказала, что звонил адъютант Гиммлера?! – почти взорвался он, набрасываясь на жену так, словно телефон умолк исключительно по её вине. – Почему сразу же не позвала меня?

– Вы же видели, фельдмаршал, – почему-то обратилась к нему супруга на «вы», – что я не успела сделать это. Точнее, позвала именно тогда, когда наступил соответствующий момент.

– Какой еще «соответствующий момент»?! Он уже давно наступил.

– И что конкретно он вам сказал, этот адъютант Гиммлера? – вмешался в их стычку Бургдорф.

– Как вы могли слышать, поинтересовался, находитесь ли вы и господин Майзель в нашем доме. Насколько я поняла по его тону, он был недоволен тем, что вы задерживаетесь у нас, но я объяснила…

– Ваши объяснения мы слышали, – прервал её адъютант фюрера. – Повторите слово в слово всё то, что говорил штандартенфюрер.

– Когда я сказала, что вы отправляетесь в Берлин, он спросил: «В Берлин?! В какой ещё Берлин?!», и всё, повесил трубку.

– С чего это вдруг он занервничал, этот штандартенфюрер Брандт? – подал голос доселе хранивший молчание Майзель, который всё ещё держался за спиной у Бургдорфа.

– Это не он, это Гиммлер занервничал, – объяснил ему фельдмаршал. – Знать бы, с чем это связано.

– Очевидно, с тем, что он только что беседовал с фюрером, – произнёс Бургдорф, внимательно изучая носки своих сапог. – И потребовал доложить, как у нас дела. Вот только дела у нас пока что никак, разве что Гиммлер сумеет обнадёжить фюрера.

– Значит, вы прибыли сюда по приказу Гиммлера? – спросил Роммель.

– Мы уже всё объяснили вам, господин фельдмаршал, – неожиданно жестко отреагировал Бургдорф. – Остались кое-какие детали, которые мы обсудим на свежем воздухе или в машине.

– Что-то здесь не то, Эрвин, – резко покачала головой Люция. – Эти господа что-то скрывают от тебя. Они что-то задумали. Немедленно позвони Гиммлеру или самому фюреру.

– Вот этого я бы вам, господин фельдмаршал, делать не советовал, – ступил Бургдорф в промежуток гостиной между Роммелем и телефонным аппаратом. – Искренне не советовал бы, из самых дружеских побуждений. Пусть всё идет тем чередом, который мы уже определили.

– Тем более, тебе нужно позвонить, Эрвин, – слабеющим голосом настаивала Люция.

– Это не вам решать, фрау Роммель! – прикрикнул на неё Майзель. – Не вам. Предоставьте решать фельдмаршалу и нам, что делать, кому звонить и как вести себя. Так будет лучше для всех, особенно для вас и вашего сына.

Люция аристократически вскинула подбородок и уже готова была поставить наглеца на место, но, взглянув на мужа, вдруг встретилась с его совершенно потускневшим взглядом. Это уже был не тот властный полководец, каким она привыкла видеть его в кругу генералов и старших офицеров. Вместо того, чтобы отчитать Майзеля как младшего по чину, а возможно, и выставить его из дома, фельдмаршал едва слышно проговорил:

– Выйдите, Бургдорф, нам хоть немного нужно побыть наедине.

– Только не тяните, Эрвин, – сухо и жестко предупредил его генерал. – Мы и так затянули всё это до крайнего неприличия. Того и гляди, у фюрера лопнет терпение.