Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты

Сам Багговут доносил после сражения Кутузову: «Когда неприятель повел атаку на наш левый [фланг], я по приказанию главнокомандующего 1-й Западной армией пошел с пехотными полками 2-го корпуса на подкрепление оного» . Оригинал донесения хранится в РГВИА⁵⁵⁶. Мало того, давно опубликован рапорт Багговута Барклаю-де-Толли о том же: «Когда неприятель повел атаку на наш левый фланг, я по приказанию Вашего Высокопревосходительства пошел с пехотными полками 2-го корпуса на подкрепление оного»⁵⁵⁷. Эти документы решают вопрос: корпус Багговута был послан на левое крыло Барклаем-де-Толли, который в данном случае и в ходе всего сражения действовал согласно диспозиции Кутузова, предоставившей главнокомандующим армиями йнициативу решений.

Итак, Жюно был отброшен войсками Багговута к Утицко-му лесу. Понятовский же, хотя и нейтрализовал Тучкова, сам тоже был им нейтрализован. Теперь Наполеон мог рассчитывать только на особую мощь фронтального удара по флешам. Штурмующие колонны Даву и Нея устремились вперед, словно по приказу: «Теперь или никогда!» — прямо на русские пушки. Сам Багратион, глядя на врагов, воскликнул: «Браво! Браво!»⁵⁵⁸ В этот момент он был сражен осколком ядра, который раздробил ему голень левой ноги⁵⁵⁹.

«В мгновение пронесся слух о его смерти, •*- вспрминал А.П. Ермолов, — и войск невозможно удержать от замешательства <...>. Одно общее чувство — отчаяние»⁵⁶⁰. Временно (как старший в чине на левом фланге) заменил Багратиона П.П. Коновницын. Он с боем отводил войска к д. Семеновской до прибытия Д.С. Дохтурова, который по приказу Кутузова принял, командование левым флангом русской армии.

Приказ Кутузова Дохтурову гласил: «Рекомендую вам держаться до тех пор, пока от меня не воспоследует повеление к отступлению»⁵⁶¹. Обозрев позицию, Дохтуров сел на барабан и заявил: «За нами Москва! Умирать всем, но ни шагу назад!»⁵⁶²

По наблюдению Барклая-де-Толли, 2-я армия, потеряв Багратиона, «была опрокинута в величайшем расстройстве»⁵⁶³. Это засвидетельствовали и Дохтуров («По прибытии туда нашел я все в большом смятении»⁵⁶⁴), и Ермолов⁵⁶⁵. Между тем французы ломились вперед, пытаясь довершить разгром русского левого фланга. Барклай спешил переместить справа налево

4-й корпус генерал-лейтенанта графа А.И. Остермана-Толсто-го, укрепляя, таким образом, стык левого фланга с центром⁵⁶⁶. Тем временем три свежих гвардейских полка (Литовский, Измайловский, Финляндский), которые прислал из резерва 1-й армии сам Кутузов, геройски отражали атаки французской конницы, давая возможность Дохтурову привести расстроенные войска в порядок. Правда, дивизия генерала Л. Фриана из корпуса Даву все же овладела Семеновской, но Дохтуров, отступив за Семеновскую не далее 1 км, закрепился на новом рубеже.

Мюрат, Ней и Даву, силы которых тоже были истощены, обратились к Наполеону за подкреплением для завершающего удара. Наполеон отказал. Он решил, что левое крыло русских уже непоправимо расстроено, и начал готовить решающую атаку Курганной высоты, чтобы прорвать центр русской позиции.

Ожесточение битвы росло с каждым часом. «На всей нашей линии кипело ужасное побоище, — вспоминал адъютант Бар-клая-де-Толли, будущий декабрист А.Н. Муравьев. — <...> Груды, горы убитых лежали на пространстве четырех верст»⁵⁶⁷.

Ветеран наполеоновских войн генерал Ж. Рапп констатировал: «Мне еще не доводилось видеть такой резни»⁵⁶⁸. Немудрено, что в такой «резне» и та, и другая сторона несли ужасающие потери. Гибли целые соединения. «Дивизии моей почти нет — напишет 27 августа П.П. Коновницын. — Едва ли тысячу человек сочтут»⁵⁶⁹. М.С. Воронцов увидит, что его дивизия «совершенно уничтожена»: из 4 тыс. человек в ней останется «менее 300»⁵⁷⁰. Н.Н. Раевский из двух дивизий своего корпуса после битвы «едва мог собрать 700 человек»⁵⁷¹.

Солдаты обеих армий показывали образцы воинской доблести. «Никогда и никакие войска не сражались столь мужественно, как сии две храбрые армии», — подчеркивал Барклай-де-Толли⁵⁷². Нркно отдать должное солдатам Наполеона: движимые преданностью своему кумиру, сознанием воинского долга, жаждой славы, побед и скорого возвращения домой, они дрались в тот день не хуже, чем в любом из 50 триумфальных наполеоновских сражений. Но русские устояли перед ними. «Другие войска были бы разбиты и, может быть, уничтожены до полудня, — резонно утверждал генерал Ж. Пеле. — Эта (русская. — Н. Т.) армия заслужила величайшие похвалы»⁵⁷³. «Одни только русские могли устоять», — убежденно заявлял Ф.Н. Глинка⁵⁷⁴.

Невероятная стойкость русских воинов озадачивала и нервировала Наполеона, который наблюдал за ходом битвы из своей ставки на холме у Шевардинского редута (примерно в километре от Багратионовых флешей). Отсюда обозревалась вся русская позиция. «Ни с какого другого пункта Наполеон не мог бы видеть совокупность и подробности сражения»⁵⁷⁵.