Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию! (СИ)

Так или иначе, но выступление барона Ротшильда, сделанное уже 13 сентября 1904 года стало спусковым крючком общественной реакции. Поняв, что еврейская община отвернулась от партии либералов-юниотов на них начали спускать всех собак. Весело и с огоньком. Мало того, самого главу Форин-офиса по приказу короля арестовали уже 14 сентября. Требовалось немедленно спасать положение. Обстановка накалялась буквально каждый час, грозя вспыхнуть и перерасти в настоящую войну, которая Лондону была совершенно не нужна. Во всяком случае не с Россией и не сейчас. А она стала реальной как никогда. Под давлением Марии Федоровны и забурлившей общественности, Николай II отдал приказ утром 14 сентября о начале частичной мобилизации и приведению всех флотов в полную боевую готовность.

А вечером 15 сентября в Лондон пришла телеграмма, в которой правительство извещалось, что беспокойный генерал разгромил Юань Шикая и реставрировал Империю Цин. Что выглядело очень неплохо. Но только за исключением того факта, что тот самый Тибет, который англичане только-только оккупировали, новый Император Цин выделял в независимое государство во главе с русским Великим князем. Новая точка напряжения в и без того сложной обстановке не добавила радости никому на Туманном Альбионе. Мало того, начали ходить панические слухи о том, что Россия начала переговоры с Германией о совместной военной экспансии на юг – на Ближний Восток, в Персию, в Индию, а, возможно, даже и в Египет…. Сказки? Может быть. Только ведь Вильгельм II и так вел предельно агрессивную экономическую политику в этом направлении. Закрепился в Европейской части Османской Империи и пытался продвинуться дальше, строя железную дорогу до Багдада.

Запахло жареным.

Впрочем, так Алексей Николаевич и планировал. Оставалось только дождаться развязки, которая вряд ли заставит себя долго ждать.

Бах! Бах! Бах!

Резко и хлестко прозвучали выстрелы в этой довольно мирной обстановке, мгновенно выдернувшие генерала из задумчивого состояния. Он еще до конца не очнулся, а его тело уже совершало неочевидное движение – вместо рывка вперед, делало приставной шаг, уходя за единственное укрытие – Дин Вейронга. Тот, впрочем, уже заваливался, поймав, судя по всему, пулю. Так что – без верного плеча своего начальника – устоять не смог бы.

Не очень красиво. Но фактический начальник СМЕРШа и так уже был потерян, а генерал хотел не просто умереть, а в бою, с красивой перестрелкой.

Пауза. Магазины стрелявших опустошены. И Куропаткин рывком бросается к ближайшему дому, рыбкой ныряя в окно, к счастью не застекленное. И сразу откатывается в сторону, выхватывая нож. Он слышал – за спиной топот. Так что только чудом не ударил ножом Иосифа, который с пробитым пулей плечом, провалился в окно следом. И вовремя. Нападающие перезарядились и вновь открыли огонь. Пули засвистели в оконном проеме, терзая занавеску.

Поняв, что это Иосиф, а не враг, Куропаткин осторожно выглянул из-за занавески, оценивая обстановку. Наступила тишина и нападавшие, вышедшие из своих укрытий, приближались к домику, где засел генерал. Они явно не ожидали от него такого поведения.

- Эй! – Крикнули с улицы. – Генерал, а ты прыткий! Как лягушка!

- Делай зарядку по утрам, такой же будешь! – Хохотнул в ответ Алексей Николаевич, глаза которого как-то нехорошо загорелись. – Или глисты мешают?

- Какие глисты? Ты что несешь?

- Как же? Али не знаешь? В некоторых людях живет Бог, в некоторых Дьявол, а в некоторых – только глисты и обитают.

- Шутишь? – Зло произнес голос под смешки и хохоток соратников. – Теперь тебе не уйти!

- Так я никуда и не спешу! Это ты дерзишь как малолетка да у порога топчешься. – Произнес генерал и плавным движением вынырнул из-за стены, становясь прямо напротив окна.

Ноги полусогнуты. Пистолет хватом в две руки, привычным для XXI и чудным для начала XX века. А дальше как в тире быстро расстрелял магазин по расслабившимся краткой перепалкой боевикам, и также плавно утек из проема приставным шагом. Отработал хорошо. Восемь патронов в его швейцарском Люгере поразили семь целей. Восьмой – в молоко. Все-таки не мастер стрельбы, да и нервничал.

За окном – мат-перемат. Народ бросился в разные стороны, ища укрытие. А генерал начал в полный голос декламировать песню Кипелова «Жить вопреки», очевидно, незнакомую аборигенам.

Поняв, что противник вновь стал приближаться к дому, Алексей Николаевич попытался повторить прием, только уже смещаясь в другую сторону. Однако не удалось. Быстро высадив пять пуль, он завалился, резко уходя в сторону после удара в плечо. Зацепили.

- Ты жив, генерал? – Вновь крикнули с улицы.

- Не дождетесь! – Хохотнул, переполненный адреналином Куропаткин и наудачу кинул в окно попавший ему под руку какой-то камень. Рефлексов у эсеров на такие вот вылетающие и катящие предметы не имелось. Однако знать об удачном использовании гранат они знали. Поэтому, промедлив секунду-полторы, вновь ринулись в разные стороны…