Фельдмаршал Румянцев

И Румянцев, позабыв обо всем, с увлечением начал разрабатывать план атаки на корпус Муссун-оглы. «Пусть Эссен действительно разгласит, что его корпус располагается на зимние квартиры. И под видом того можно поставить часть войска между Бухарестом и Аргисом. А другие части войска скрытно направить к Журже, сохраняя постоянную связь между отрядами для того, чтобы совместными усилиями ударить по лагерю, когда придет время. Ударить внезапно… Э, вот размечтался… Эссен тут же начнет ныть, что трудно переходить Аргис, разорены половодьем мосты. Но ведь есть понтоны. Найти удобные к тому места и кинуть оные через Аргис. Нет, не справится с этим тайным делом и снова может провалить смелое предприятие…»

Опасаясь провала, Румянцев И октября 1771 года предупреждал Эссена, чтобы он, «сделав все предположения свершения такого предприятия по лучшему вашему на месте осведомлению и наблюдая при том, чтоб оное не могло расстроить вашего порядку, есть ли бы неприятель от своей стороны между тем предварил супротивным движением ваши намереваемые действия, имеете такову свою диспозицию прислать ко мне, не делая прежде моей на оную апробации исполнения».

Но произошло самое неожиданное: турки, не дожидаясь активных действий русских, сами пошли на Бухарест. Это было вопреки всем известным их обычаям в осеннее время. А в эту кампанию они вообще боялись выходить в открытое поле. Тут же сами искали сражения. «Видно по всему, что турки учатся у нас», – думал Румянцев, читая очередное донесение Эссена о появлении больших неприятельских отрядов, неуклонно идущих к Бухаресту.

Не знал фельдмаршал Румянцев, что турки вышли из своего лагеря под Журжей после серьезных разногласий со своим начальством, которое действительно не собиралось нарушать обычаев ведения военных действий. И только потом, от пленных, Румянцев узнал, что в турецкой армии произошел бунт солдат, которые потребовали похода на Бухарест в надежде на легкую добычу. Старому полководцу удалось уговорить взбунтовавшихся обещанием исполнить их требование после того, как армия запасется продовольствием и всем необходимым. И бунт не прекратился, пока турки не вышли на Бухарест. Но вел их уже не Муссун-оглы, сказавшийся больным, а Ахмет-паша.

События между тем стремительно развивались. Приподнятым было настроение у фельдмаршала. Казавшаяся скучной кампания 1771 года обещала теперь быть столь же значительной, как и прошлая. Не раз думал Румянцев о том, что нынешняя кампания неудачно складывается для русской армии. То из-за дождей, которые обильно выпадали в этом году и мешали активным действиям его армии, то из-за бурного разлива Дуная и его притоков, то из-за июльского необычного наводнения, сорвавшего чуть ли не все мосты и переправы… Все это мешало действию его армии и угнетало моральный дух. И думалось ему, как бы в конце кампании прогнать неприятеля, утвердившегося на нашем берегу Дуная. Но все его скромные ожидания и предположения опрокинули сами турки, пошедшие, словно в ловушку, на Бухарест. Столько раз пытались выманить их в поле, а тут сами пошли… Было чему радоваться.

Каждый день прибывали рапорты из Валахии. 7 октября Эссен послал к Журже сильный отряд подполковника Куроедова для разведки неприятельского положения и вступить с ним в сражение, если часть его удалось бы выманить из лагеря. Но подполковнику не пришлось идти к Журже, чтобы встретиться с неприятелем: уже 9 октября большая часть пехоты и конницы турок, выйдя из лагеря, расположилась в деревне Пятре. 12 октября подполковник князь Репнин, брат известного генерала, столкнулся с еще одним крупным неприятельским отрядом, передовой пикет которого был разгромлен и два турка были взяты в плен. Пленный показал, что на Бухарест идет 40 тысяч конницы и 10 тысяч пехоты, а с Муссун-оглы осталось не более 10 тысяч, но все они уже вошли в ретраншемент.

Получив эти донесения, Румянцев понял, что необходимо немедленно начать боевые действия, и приказал Вейсману и Милорадовичу, возглавившему корпус генерала Боура, отбывшего с реляцией в Петербург, переправлять свои отряды через Дунай.

Пока накапливались неприятельские силы под Бухарестом, а Эссен с помощью Румянцева разрабатывал диспозицию главного сражения года, Вейсман вышел из Измаила и по давно изученному пути переправился за Дунай. Утром 20 октября ворвался в Тульчу и овладел городом, замком, захватив большой турецкий лагерь с брошенной в спешке артиллерией. Одновременно генерал Милорадович одержал победу при Мачине, овладев городом, большим количеством пушек и военным снаряжением.