Фельдмаршал Румянцев

За Вейсмана и Милорадовича Румянцев был спокоен. Уже не раз они предпринимали действия против неприятеля на том берегу Дуная, и всегда успешно. Конечно, в Бабадаге стоит сам визирь с большой армией, всякое может случиться. Но предчувствие подсказывало ему, что здесь, на этом берегу, развернутся главные события года. Диспозиция Эссена состояла в следующем: покинуть свой лагерь при деревне Добрини и объединиться с корпусом генерала Долгорукова, расположившимся в четырех верстах от Бухареста. Избранная позиция была очень удобна для встречи неприятеля. И совершенно правильно генералы разрешили туркам беспрепятственно перейти речку Аргис. Пусть думают, что мы их опасаемся, чувствуем свое бессилие перед напором. Пусть, пусть, главное – не спугнуть. А слева Гудович вместе с Текелли должны образовать превосходный фронт действий. Но успеют ли они соединиться?..

Как трудно ждать известий о ходе сражения… Нетерпение обуревало фельдмаршала, хотя курьеры сновали беспрерывно между ним и Эссеном. Вот последние сообщения: уже часть неприятеля переправилась чрез Аргис и находится на полпути к Бухаресту, неподалеку от деревни Добрини… И главные события если не начались, то вот-вот должны начаться.

Лишь бы Эссен постоянно держал связь с отрядами, а то ведь стоит оставить без поддержки какую-либо часть своего войска, как тут же неприятель может навалиться всеми силами и по частям всех разбить и уничтожить. Да нет, этого не должно случиться, все продумано, учтено, и командуют отделенными частями опытные и умные начальники: князь Долгоруков, Гудович, Текелли… Не раз доказали они свою отвагу и умение вести полевой бой.

Вошел улыбающийся генерал Ступишин:

– Ваше сиятельство! Прибыл курьер от его превосходительства генерал-поручика Эссена.

– Просите! – предчувствуя успех, воскликнул Румянцев.

Тут же вошел статный офицер и доложил:

– Капитан Швейковский, ваше сиятельство, прибыл со словесным донесением от генерал-поручика Эссена. Приблизившийся к Бухаресту в великих силах неприятель атакован, разбит и прогнан…

Но радость от полученного известия померкла при этих словах бравого капитана. «Прогнать турок ничего не стоит, – подумал фельдмаршал. – Надо их уничтожить».

– А взяли в клещи неприятеля, как я повелел? Как по диспозиции было положено сделать?

– Неприятеля преследуем. Он уже за Аргисом. Получили в добычу лагерь, обоз и артиллерию, – тускнеющим голосом продолжал рапортовать капитан Швейковский, чувствуя, что фельдмаршал вовсе не так уж доволен, как ожидалось. – Ваше сиятельство! – решительно заговорил капитан в надежде поправить впечатление от своего неудачного рапорта. – Генерал Эссен сказал, что все произошло так, как было намечено в диспозиции…

– Рассказывайте! Ведь вы же все видели? Участвовали в деле?

– Так точно, ваше сиятельство!.. И ваш сын, граф Михаил Петрович, во главе батальона славно атаковал турецкий ретраншемент около деревни Попешти.

– А на карте где это? – Румянцев явно подобрел, услышав о сыне добрые слова. – Ну-ка, покажите…

Капитан, почувствовавший, что наконец-то он нашел нужный тон в разговоре с фельдмаршалом, осмелел и бойко стал рассказывать:

– 19 октября турки перешли реку Аргис и по правому берегу речки Сабор двинулись вверх по течению для того, чтобы прорваться в Бухарест. Небольшие отряды стали показываться на нашем берегу. Примерно вот здесь, недалеко от деревни Добрини, турки раскинули свой лагерь. А передовые наши посты внимательно за их действиями следили. Так что мы знали обо всех их замыслах. – Капитан увлекся, смело показывал на карте места боев, рассказывал о совсем недавно пережитом.

Румянцев, глядя на Швейковского, представлял его в бою, под градом пуль и снарядов. По давнему обычаю, курьерами посылали всегда отличившихся офицеров, расторопных, смелых, отважных.

– Утром 20 октября обер-квартирмейстер Гандвих известил генерала Эссена о начавшемся движении турок к Бухаресту, – продолжал курьер.

– А численность неприятеля?

– Если судить по палаткам и количеству коней, то силы неприятеля наши передовые посты определили в тридцать – сорок тысяч кавалерии и в семь-восемь тысяч пехоты. Вел этот отряд сераскир Эмир-Махмет. Как утверждали пленные, он сверг Муссун-оглы и добился силой своего назначения на командный пост.

Румянцев одобрительно посмотрел на осмелевшего капитана.

– Покажите на карте, как были расставлены войска генерала Эссена.

– Узнав, что турки, подойдя к деревне Попешти, в шести верстах от нашего расположения, начали возводить ретраншемент, наш генерал построил войска в три каре. Левый фланг, которым он командовал сам, чуть ли не касался монастыря Вокарешти, в центре был отряд Игельстрома, а правый возглавлял князь Долгоруков.

– А куда девался Гудович? – поинтересовался Румянцев.

– Отряд генерала Гудовича расположился в предместьях Бухареста, недалеко от монастыря Котрачани, чуть сзади и правее каре Долгорукова.

– Нужно было немедленно атаковать турок, пока не закончили они возведение ретраншемента, – нетерпеливо заговорил Румянцев.