Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

   — Надо это сделать, ваше высочество, крайне срочно. В скором времени сообщение между этими городами и Шипкой может прекратиться совсем. Дороги — сплошной гололёд.

   — Сколько вам надо срочных запасов?

   — Как минимум двухмесячный запас в Габрово сухарей, крупы и спирту. Иначе Шипкинскому отряду угрожает самый настоящий голод.

   — Вы обращались в интендантство с этими вопросами?

   — Разумеется. И причём неоднократно. Но от моих просьб к интендантам склады в Габрово и Тырново полнее не стали.

   — Хорошо, Фёдор Фёдорович. Провиант для Шипкинской позиции будет доставлен в самые ближайшие дни. Что ещё у вас срочного?

   — Наступает зима. Болгары говорят про сильные метели и морозы. А у меня даже для часовых нет ни валенок, ни полушубков.

   — Запрос о них в Россию мною уже сделан. На армейские склады валенки и полушубки пока не поступали. Но обещаю, как они придут, Шипкинская позиция первая получит тёплую обувь и обмундирование...

Валенки и полушубки поступили в действующую Дунайскую армию лишь во вторую половину зимы. А на Шипку их доставили только ближе к весне. Да и то в таком количестве, что обеспечить тёплой одеждой и обувью все войска не смогли.

* * *

С провиантом положение дел обстояло не самым лучшим образом не только в войсках генерал-лейтенанта Радецкого. Ещё в августе Николай Николаевич-Старший имел трудный разговор на эту тему с князем Владимиром Александровичем Черкасским, заведующим гражданскими делами при главнокомандующем Дунайской армии:

   — Князь, ко мне поступил ваш очередной рапорт. Что вас беспокоит в провиантском деле армии?

   — Ваше высочество, та частная компания, которой в апреле сего года было доверено снабжение действующей армии, не выполняет свои обязательства.

   — Как это понимать?

   — Торговая компания не может поставить провиант и фураж в требуемом для армии объёме. А ведь ожидается прибытие ещё и пополнений.

   — Верно, ожидается. Но ведь помимо этих поставок, за которые уже выплачены деньги из армейского казначейства, мы взяли у турок склады, оставленные ими. В Систово, к примеру.

   — Турецкие запасы провианта и фуража, ваше высочество, уже на исходе. У болгарского населения мы закупаем сейчас продукты.

   — А фураж? У нас же не один десяток тысяч лошадей!

   — С фуражом большие трудности. Сена и зернового фуража у местного населения купить мы можем самую крайнюю малость. Кукурузы много, но это, как вам известно, не корм для лошадей.

   — Да, к сожалению, кукуруза не овёс. Лошадь только с голоду будет её грызть. Где же тогда на сегодня выход, Владимир Александрович? Вы мой помощник по гражданской части, вам и все карты в руки.

   — Выход есть, ваше высочество.

   — Какой же?

   — Надо воспользоваться законами военного времени.

   — Вы говорите о реквизициях? Но они опорочат честь русской армии. Не у болгар же отбирать силой оружия провиант!

   — Зачем отбирать? И зачем продовольствовать армию за Дунаем силой оружия?

   — Тогда что вы можете мне как главнокомандующему предложить для исправления дел с провиантом и фуражом?

   — Предлагаю следующую немедленную меру: потребовать с жителей санджаков Систовского и Терновского поставку в пользу наших войск за деньги сто тысяч кил пшеницы и ржи, а также 40 тысяч кил ячменя и овса. Раскладку реквизиции по селениям утвердит вверенное мне гражданское управление.

   — Взять за деньги казны столько зерна у болгарского населения? Но это может вызвать у местных жителей не самое доброе отношение к нам.

   — Основная масса реквизиционных поставок ляжет не на болгар, ваше высочество.

   — Тогда на кого? Объясните.

   — Объясняю, ваше высочество. В селениях этих двух занятых нами санджаков остались большие запасы собранного для турецкой армии провианта, прежде всего муки и зерна. Это раз. Надо убрать с помощью болгар хлеб на полях бежавших из этих мест турок. Это два. Так что в итоге местные болгары продадут нам за деньги не так уж и много из своих семейных запасов.

   — Другой выход есть?

   — Нет, ваше высочество. Другого выхода из ситуации на сегодняшний день ни я не вижу, ни чиновники гражданского управления при штабе армии. Это реалии войны.

   — Но вы же сами знаете, что запасов фуража здесь мало!

   — Если завоёванный край не сможет поставить армейскому интендантству всё указанное количество ячменя и овса, то в таком случае, с вашего разрешения, треть фуражных поставок надо заменить кукурузой. И опять же по интендантским ценам.

   — Хорошо, такое разрешение я вам дам. А как будет обстоять дело с хлебом?

   — Здесь, к сожалению, не наша хлебная нива. Хлеб тут не может быть чистой вейки и отделки.

   — Думаю, что нашему солдату не привыкать к походному хлебу не самой лучшей выпечки. На то он и солдат.

   — Ваше высочество, интендантские цены на хлебный провиант, на наем фур для его перевозки, на наем амбаров под склады зерна и муки будут завтра же представлены вам на утверждение.

   — Хорошо. А как с охраной собираемого провианта?

   — Предлагаю назначать к сельским амбарам и магазинам караулы от наших полков.

   — Согласен. Но ведь с местных селян берутся властями санджаков ещё и налоги.