Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

   — А кто её знает, что-то не видать...

Наконец нашли корпусного.

Он уезжает, дав приказание отступить на прежние позиции, собрав людей и подобравши раненых. Конец, значит.

Одному из генералов даётся это приказание сбирать войска, подобрать раненых и вести войска назад...

Солдаты и раненые тащатся, ползут, идут...

К утру подобрали раненых и собрали, как могли, войска по частям.

Генерал, заменявший корпусного, не без основания сообразил, что если турки вздумают преследовать, то тогда плохо будет без артиллерии.

Посылают за артиллерией. Её нет.

   — Где она?

   — Говорят, вёрст за сорок угнали.

Вместо артиллерии пригнали Воронежский полк.

Но турки не преследовали. Мы выступили 19-го утром. Бог нас порадовал. Полил крупный, сильный тёплый дождь, и длился он с час. Мы шли с открытыми ртами и с откинутыми назад головами.

Дождь утолял нашу жажду и подкреплял нас.

А у князя Шаховского, пока мы шли назад на свои позиции, слышна была сильная перестрелка...

Больше что тебе сказать?

Много наших героев легло. Вечная им память.

Такого дня не забудешь.

Но не думай, чтобы мы упали духом, Боже сохрани! Если таково было наше поражение, то какова будет наша победа, думаем мы, и с надеждою на нашего богатыря солдата глядим светло вперёд».

Подпись под письмом оказалось для исследователей совершенно неразборчивой. И потому не удалось для истории установить светлое имя офицера, участвовавшего во втором штурме Плевенской крепости.

Письмо этого офицера «дышит» эмоциями человека, побывавшего в бесплодном, кровавом бою. Человека, не видевшего и не владевшего ситуацией больше, чем движение одной колонны силой в пехотный полк на Гривицкий редут. Это касается, в частности, и оценок действий корпусного командира, к которому, к слову сказать, у главнокомандующего Николая Николаевича-Старшего за неудачу «второй Плевны» больших претензий не оказалось.

К концу «второй Плевны» на Вельяминова «свалилась» непростая задача вывести из неудачного боя свою пехоту, расстроенную многочисленными атаками, и отвести её на исходные позиции. Только к 11 часам утра следующего дня генералу удалось «личными усилиями вытащить из рва редута остатки Архангелогородского полка».

Одной из причин неудач и больших потерь штурмовых колонн генерал-лейтенанта Вельяминова стало то, что они попали под сильный фланговый, умело организованный обстрел вражеской артиллерии. В «Записке о действии 2-й батареи 31-й артиллерийской бригады» на сей счёт говорилось следующее:

«Когда войска вошли в среду артиллерийского огня противника и турки сделали несколько выстрелов, выяснилось, что направление боевой линии было неправильно и турки обстреливают нас во фланг. Тогда велено было подать левое плечо несколько вперёд, а правое назад, а батареям, заняв позицию, открыть огонь по артиллерии противника, помещавшейся в земляном укреплении довольно сильной профили, но открытом или закрытом — с этого расстояния судить было нельзя...»

Там, где наступала ударная группировка князя Шаховского, сила артиллерийского огня оказалась на русской стороне. Турки в день 18 июля говорили следующее:

— От Радишево так сильно палили пушки русских, что нам не взвиделся Божий свет, и мы молили Всевышнего о помощи...