Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли

В июле 1812 года обстановка на петербургском направлении оказалась весьма опасной. В связи с угрозой захвата столицы последовало распоряжение царя о подготовке к эвакуации «святынь» Александро-Невской лавры, Государственного совета, Синода, Сената, министерств, кадетских корпусов, банков, Монетного двора, ценностей Эрмитажа, архивов, Сестрорецкого завода, военных трофеев, статуи Суворова, а также обоих памятников Петру I, кои Наполеон по взятии Петербурга собирался увезти в Париж. Все это назначалось к отправке в Казань. Готовилась к переезду туда же и царская семья.

24 июля Кутузов получил приглашение в Комитет Министров, в журнале которого по этому поводу появилась запись следующего содержания: «1812 года июля 12 дня Комитет Министров имел чрезвычайное заседание по случаю полученного от генерал-лейтенанта Ессена от 9-го числа сего месяца известия, что неприятель, после упорного сражения при селении Ека с генерал-лейтенантом Левизом, превосходными силами понудив его отступить к Риге, занял 8-го числа Митаву, а 9-го числа при Юнфергофе переправился через Двину, почему Рижские форштадты зажигаются и частично сожжены, что коммуникация с Ригою пресекается… Комитет, не имея сведения, в каком числе неприятель в означенном месте перешел, а также приемлются ли какие меры от армии нашей к преграждению ему дальнейшего пути, и соображая, что движения его могут быть прямо на Петербург через Псков или Нарву, возложил именем Его Императорского Величества на генерала от инфантерии графа Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова… чтобы в случае настояния нужды в защите столицы вне оной принял он в свое распоряжение войска, какие для того здесь соберутся».

А тремя днями позже издается царский рескрипт об организации корпуса для обороны Петербурга, командование которым поручается Кутузову. «Михайло Ларионович, — на сей раз, по-видимому, искренне писал Александр I, — настоящие обстоятельства делают нужным составление корпуса для защиты Петербурга. Я вверяю оный Вам. Воинские ваши достоинства и долговременная опытность ваша дают мне полную надежду, что Вы совершенно оправдаете сей новый опыт моей доверенности к Вам».

Между тем дела в действующей армии по-прежнему шли неважно. «Не пройдет и месяца, как мы будем в Москве», — хвастливо заявлял Наполеон.

Как и во времена Минина и Пожарского, на борьбу с иноземными захватчиками начинают собираться силы народного ополчения. Зачинателями этого были жители Смоленска. Их примеру последовали москвичи и петербуржцы.

27 июля дворянство и купечество Первопрестольной, съехавшись по предварительной повестке в Слободской дворец, постановило: собрать ополчение Московской губернии численностью в 80 тысяч человек. Большинством голосов командующим был избран генерал Кутузов.

А через день в дворянском собрании перед собравшимся «состоятельным людом» Петербурга прозвучала страстная речь губернского предводителя дворянства А. А. Жеребцова: «Предки наши… к спасению отечества стекались под знамена государя, каждый со своею дружиною, кто сколько возмог привести на ополчение. Нам остается последовать их примеру… Наша честь, наше отечество, в семействах наших летами отягченные родители, нежные супруги, невинные младенцы, все одними устами требуют пожертвования. Поспешим!.. Соединимся все с оружием в руках!.. Спасем отечество или, умирая, сохраним честь Росса!..»

На общем сходе дворянства, купечества, чиновников и духовенства столицы решили создать ополчение Пeтербурга и Петербургской губернии с выделением по десяти человек со ста душ крепостных.

Приступили к выбору начальника. «Кутузова, Кутузова!» — загремело со всех сторон.

Удалившись с заседания Комитета Министров, генерал Кутузов сразу же приступил к исполнению возложенных на него обязанностей. Обстановка на петербургском направлении требовала принятия быстрых и решительных мер.

Несмотря на то что Михаил Илларионович снова с головой ушел в работу, день 29 июля оказался для него памятным. До генерала дошли слухи о создании в Москве народного ополчения, командование которым москвичи надеялись возложить на него. Вести из Москвы глубоко тронули душу старого воина. Возвращаясь к обеду домой, Михаил Илларионович хотел поделиться новостями с Екатериной Ильиничной. Однако необычная взволнованность супруги насторожила его.

Дома Кутузова ожидала депутация дворян, сообщившая о единодушном избрании его на должность командующего ополчением Петербурга и Петербургской губернии и настоятельно приглашавшая Михаила Илларионовича в дворянское собрание. Генерал не заставил себя ждать. Вот как описал этот эпизод очевидец: «Кутузов приехал, остановился посреди залы и, дав пройти первому впечатлению, произведенному его присутствием, произнес: „Господа! Я вам многое хотел говорить… скажу только, что вы украсили мои седины!“ Слезы покатились из глаз его».