Феликс с железной дороги

Феликс не каждому давалась в руки, эта сердитая особа не позволяла хватать себя кому попало. Но Эндрю видел, как виртуозно это проделывает Дейв Чин, и однажды тоже рискнул, поскольку они с Феликс к тому времени были в прекрасных отношениях. Он действовал так, как посоветовал Дейв, решительно и быстро, и кошке оказалось вполне удобно у него на руках. Поэтому именно Эндрю и вынес ее к поклонникам.

Журналисты с Ай-ти-ви просили так и держать ее, пока он будет говорить в камеру. Легко сказать! Как будто он и без того мало волновался. Как там говорится у актеров, «нельзя работать с детьми и животными»? Феликс славилась независимым нравом, и Эндрю знал, что, если она не захочет сидеть у него на руках, ее не заставишь. Он мог вообразить, какая будет катастрофа, если она вырвется и убежит. Молодому бригадиру оставалось только надеяться, что театральная часть ее натуры возьмет верх.

– Ну, Феликс, – сказал он, – пойдем.

Феликс посмотрела на него и моргнула. Эндрю держал ее мордой вперед, чтобы в кадр попали огромные изумрудные глаза; задние лапы в белых носочках свешивались вниз. Эндрю твердой рукой погладил мохнатую черную голову. Представляла ли Феликс, что ее ждет?

Они вышли из служебных помещений на платформу 1. От телекамер было не протолкнуться. Феликс с любопытством на них посмотрела, и Эндрю почувствовал, что она слегка растеряна, но им обоим было спокойнее в присутствии друг друга. Они с Крисом отвечали на вопросы журналистов, а Эндрю то и дело обращался к кошке, поглаживал ее, и она постепенно успокоилась.

Успокоившись, Феликс стала наслаждаться вниманием, как наслаждалась им с первого дня на станции. Она сидела у Эндрю на руках в новом жилете, ей было удобно, а на звуки фотоаппаратов – ее не только снимали на камеру, но и фотографировали – даже ухом не вела, потому что привыкла к шуму поездов и к смартфонам пассажиров.

Когда интервью закончилось, телеоператоры и фотографы захотели снять, как Феликс бегает по платформе. Тут она удалилась за кулисы, как рок-звезда в перерыве посреди концерта на стадионе, чтобы личный костюмер Эндрю освободил ее от жилета. К разочарованию многочисленных поклонников в Фейсбуке, Феликс обычно ходила без жилета, сотрудники всегда снимали его с нее, отпуская гулять.

Феликс осталась в блестящем фиолетовом ошейнике, и Эндрю, подобно телохранителю, опять доставил ее наружу в небольшой холл между справочной и бюро находок, и опустил ее на пол.

Феликс настороженно принюхалась. За то время, что они с Эндрю были внутри, толпа на платформе 1 стала еще больше, потому что пассажирам тоже хотелось посмотреть на знаменитую станционную кошку. Люди стояли за дверями плотным полукругом, а фотоаппаратов и видеокамер было столько, словно посреди вокзала открылся небольшой магазин электроники.

Феликс остановилась у дверей, выдерживая театральную паузу для наибольшего эффекта. Эндрю подождал, пока она будет готова, взял кусочек лакомства, которое захватил с собой, и бросил его на платформу подальше от входа.

Не зря Феликс долгие годы ждала этого момента. Она прекрасно знала, как действовать, когда ей кидают угощение. С изяществом и силой гимнастки она выскочила наружу, и ее уверенное появление на платформе было встречено дружным щелканьем фотоаппаратов. Казалось, знаменитость вышла на красную ковровую дорожку – да так, собственно, и было.

Представ перед публикой, Феликс оправдала ожидания. Пройдется туда, пройдется сюда, сядет по команде, помашет хвостом; потом она проделала фокус, от которого все восхищенно ахнули: поймала угощение передними лапками. Она была талантливой артисткой и не оставила корреспондентов без материала.

Чем лучше она выступала, тем больше у нее появлялось поклонников и тем активнее интересовалась ею пресса. Подписчиков на Фейсбуке стало тридцать тысяч, сорок, пятьдесят – за их числом не успевали следить. Неделю за неделей железнодорожников отвлекали от работы то Би-би-си, то газета «Телеграф». На станции Хаддерсфилд творилось что-то невообразимое.

Эндрю особенно страдал от прямых эфиров для радио. Телевизионщики с Ай-ти-ви свой материал хотя бы делали в записи и останавливали съемку, чтобы Эндрю мог, оговорившись, поправиться. А тут сидишь в бригадирской, слушаешь пятую студию Би-би-си, безо всякого предупреждения слышишь: «А сейчас с нами будет Эндрю из “Транспеннинского экспресса”, он расскажет про кошку Феликс» – и изволь выступать на всю страну.

Между телесъемками и интервью на радио не прекращался шквал телефонных звонков с просьбами дать комментарий для прессы. Эндрю, Феликс и Крис раздавали журналистам аудио- и видеофрагменты. Такого количества фотосессий в жизни Феликс еще не бывало. А когда телевидение, радио и газеты успокоились, зашевелился интернет: следующая волна репортажей появилась на молодежных порталах.