Феликс убил Лару

– От кого же?

– От Президента Польши.

– Вот говноделы! – выругался Умей. – Чего не сказал, что едешь?

– Думал, ты в курсе…Там, на пасеке, все под контролем.

– Я тебя шесть часов назад видел. Ты где джет взял?

– Так прислали за мной «Фалькон»…

Умей злился. И чем больше он злился, тем быстрее крутил мешочек с топазом «Копакабана»:

– Помни, Протасов. Мы равные партнеры, но мое слово жестче.

– Принял, господин Президент Мира.

– Я говорю – ты молчишь! Это ясно?

– Как божий день…

Прибыл Президент Польши – улыбающийся молодящийся пятидесятилетний красавец, державший под руки двух стариков.

Всех троих Абрам знал. Не лично, конечно. Президента все поляки знают в лицо, да и стариков, Рокфеллера и Дю Понта, Фельдман без труда припомнил. Такое соцветие богатства и влияния – в одном месте!.. Последним в зал вошел также американский гражданин, устроивший в мире технологическую революцию. Как в космосе, так и на Земле почти все поменял. Его обнял польский президент, а за ним к плечу революционера прижался плечом саудовский принц… На нервах Абрам выпил еще сливового коньяка имени старухи Нелюдимовой… Ему было боязно и любопытно одновременно. В какой-такой дикий трындец он попал?!

Прибыли еще несколько VIP-персон, которых Фельдман не знал. Каждый поочередно поздоровался со всеми, даже Янеку охотно руки подавали. Постепенно прибывшие разбрелись по разным частям зала и пили шампанское, пока бархатный мужской голос в динамике не объявил:

– Приглашается пан Президент Польши Якуб Новак!

В зале открылись неприметные двери, в которые и прошел господин Президент. Вслед за следующим объявлением проследовал наследный принц Саудовской Аравии, далее все пошли по старшинству.

Янек быстрым шагом подошел к Фельдману и коротко скомандовал:

– Пошли.

Они оказались в странном офисном помещении, часть которого напоминала Овальный кабинет в Белом доме, другая – апартаменты Кремля, а в третьей стояли мягкие цветастые восточные диваны. На пустой стене висела звезда Давида. В центре переговорной комнаты на тяжелом столе с топом из каррарского мрамора были установлены микрофоны и рядом лежали блокноты для записей с ручками «Монблан».

Все сели в кожаные белые кресла согласно табличкам: Президент Польши с королевской особой по левую руку, далее американские старики-крокодилы, сожравшие за жизнь все, что можно было сожрать, ярый сионист Вольперт, технореволюционер, остальные приглашенные, которых Фельдман не знал… Напротив президента и саудовца оказался типа китаец в белом смокинге, крутящий черный бархатный мешочек, в котором находилось что-то тяжелое, и славянский мужик с подпорченным вмятинами черепом. Абраму казалось, что оба не рады такому соседству. Янек подтолкнул Фельдмана к Вольперту. Для переводчика тут же подкатили офисный стул на колесиках.

Абрам представился своими именем и фамилией и спросил на иврите, на каком языке желает изъясняться мистер Вольперт. Старик оглянулся и вопросом на вопрос ответил на идише:

– Ты кто?

– Ваш переводчик, – ответил Фельдман на языке вопроса.

– Я понял уже. Из-под брюк, что торчит?

Абрам тотчас быстро спрятал выбившуюся кисточку талит катана.

– Значит, религиозный?

– Иерусалимский университет, – подтвердил Фельдман. – Ашкеназ…

– Как тебя, еще раз, зовут?

– Абрам…

– Откуда родом?

– Из России. Родился в Союзе.

– Сейчас ни того ни другого. Где приткнулся, сынок?

– В Михайловской области.

– Ее тоже снесли, – констатировал Эли. – Я думал, что горячая часть давно закончилась… И как ты выжил?

– Сюда, в Кшиштоф, для Миньяна пришел.

Старик покачал головой и определил:

– Ты мицву делал, а Всевышний тебе за это продолжил жизнь.

Польский президент машинально постучал по микрофону, проверяя технику. Та тревожно запищала.

– Вам переводить, что другие говорят?

– Их не надо. Я буду говорить – переводи. Вряд ли здесь знают наши языки…

– А зачем тут все собрались? – не смог сдержать любопытства Фельдман.

– Понятия не имею, – ответил Вольперт. – Но Новак и американские евреи убедили меня, что будет интересно.