Феликс убил Лару

Волосы, брови и ресницы финской девушки были выкрашены в радикально белый цвет. Она прибыла словно из другого мира, иной цивилизации, ее выступление стало не столь акробатическим, как у Хельги, зато рукотворная альбиноска поразила Абрама балетной плавностью движений и не такими мускулистыми ногами. Она понравилась ему больше, чем гимнастка Нинон, и Фельдман выпил немного джина чтобы расслабить напрягшиеся ягодицы, пока он дожидался выступления следующей девицы. Чуть привстал, сел… Каменная задница, будто свело… Выжал в рот поллимона – жопа стала чуть мягче.

– Несравненная Лолита! – возвестил голос порока, и к центральному шесту выпорхнула небольшого роста девушка с кудрявыми волосами до плеч.

Не успела она разогнаться и сделать двух кругов вокруг пилона, как Фельдман стремительно вскочил на ноги.

– Стоп!!! Стоп!!! – закричал он и замахал руками словно лопастями мельницы. – Стоп!!! – Музыка смолкла, девушка в недоумении застыла. – Как ты могла?! – возопил Абрам. – Рахиль! Еврейская женщина, что ты делаешь?! Рахиль, невеста Фельдмана, не может здесь быть!.. Ааааааа! – Он почти рвал на себе волосы от случившегося несчастья. – Рахиль!..

Кто-то передал информацию по рации, и через минуту в зал вошел Янек Каминский. Он приобнял рыдающего Абрама и стал допытываться, что случилось, пока тот пытался влить себе в горло газированную минеральную воду.

– Ты… Ты… – Фельдман сначала икнул, а потом рыгнул. – Ты мою… мою невесту… Аааааа!.. На шест!

– Какую невесту? – не мог понять Янек. – Разве у тебя есть невеста?

– Рахиль, моя Рахиль! – причитал ошарашенный увиденным Абрам Моисеевич.

Янек попросил по рации, привести к нему девушку, и когда ее доставили, в халатике и с маленькой, сигареткой во рту, Каминский дернул друга детства за рукав:

– Она?

– Да, – кивнул Фельдман.

– Допился?! – рассердился Каминский. – А трындел, что не пьянеешь!

– Моя Рахиль…

– Это Светка, кликуха Размазня! – пытался объяснить хозяин клуба. – Из Питера… Она и там работала, до… Какая невеста?! Какая Рахиль?!

В глазах Фельдмана чуть прояснилось от высыхающих слез, и он внимательно поглядел на девушку.

– Вдуй ей! – предложил Янек. – По самые гланды!

Абрам сделал два шага навстречу и вытянулся как подслеповатый гусь. Он не обнаружил на шее девушки родинки, да и лицо, хоть и похожее на лик его невесты, вблизи оказалось более взрослым, с распутными глазами и безразличным взглядом.

– Светка? – переспросил Фельдман.

– Светка, Светка! – подтвердил Янек. – Иди уже в комнату, отстреляйся с ней, легче станет! – Каминский что-то шепнул менеджеру, и тот, кивнув, прошептал стриптизерке:

– В Розовую!

– Что «в розовую»? – не понял Абрам.

– Там все поймешь! В Розовую комнату…

Размазня получила все необходимые инструкции, жесткий приказ ублажить гостя – и через десять минут в ванной комнате женские руки намыливали его белую, как сметана спину, где-то там еще старательно мыли, потом вытирали всю плоть насухо, нежничая с интимными местами…

А потом Фельдман поднял ее на руки и внес в комнату с розовой кроватью, над которой висели розовые губы, огромные, задуманные как дизайнерское полотно. Розовые обои и розовая лампа, вся эта пошлая и распутная обстановка будто переродила Абрама, и он навалился всем телом на Светку, шепча при этом имя любимой своей – «Рахиль моя». Он ласкал не проститутку Размазню – он любил в ней свою будущую жену, и столь нежны были его прикосновения, столько страсти он показывал Светке, что она сама невзначай расслабилась и непритворно застонала. А еще в голове у нее проскользнула мысль, что евреи мастера любовных дел, что у нее уже имелся прежде опыт с кудрявым и носатым богатеем, и тот был тоже ого-го… Ее мысли оборвал Фельдман. Его тело забилось в конвульсиях, одновременно в спальне все осветилось голубым светом, ему показалось, что он как в планетарии видит спираль Млечного Пути в миниатюре, и он застонал – как тогда, когда его насмерть сек Янек. Он что-то сделал такое ей непривычное, совсем непристойное, что мозг ее вспыхнул бенгальским огнем, а тело затряслось как при падучей… Он излился в нее мощно, как пожарный, пустивший водяную струю из брандспойта. Она еще трепыхалась маленькой рыбкой в его огромных лапах, когда в ее мозгу тревожно завыла сирена. Она поняла, что пожар заливали внутри нее, без всяких предосторожностей, и она с немыслимой для пигалицы силой столкнула Фельдмана со своего влажного тела и поглядела себе под пупочный пирсинг.

– Ты в меня… Ты мудак, что ли?! Уродище жидовское! – Девица рванула в душ и принялась заливать себя горячей водой, сидела на корточках, напрягая низ живота, выдавливая ненужную жизнь, а VIP-клиент причитал под дверью:

– Ну нельзя еврею в землю!

– Пошел на хер! – рыдала Светка.

– Меня бы Всевышний на месте убил!..

– В жопу пошел! Не забудь завернуть ее в платок с кисточками!