Фелисетт

Да, удивиться было чему, причем Холд не знал, чему конкретно: монументальному спокойствию сына или его уверенному и сильному взгляду. Но, несмотря на заминку, все равно последовал за сыном, попутно еще раз оглядевшись вокруг себя, по наитию ища лазейку. Створки закрылись за его спиной, представив глазам картину, на усвоение которой понадобилось времени чуть больше ожидаемого. Итак, первым и единственным увлекшим все внимание Холда являлась центральная из трех, находящаяся прямо напротив входа палата. Лишь там вовсю работали лампы, в то время как приглушенный свет вокруг вот‑вот должен был перейти в синхронизацию с оттенком ночи. Ранее именно там Холд проснулся после падения. Те метров пять до койки растянулись без предупреждения, а как только сын вошел вовнутрь и обогнул сокрытое ранее за своей фигурой, Холд познал полную растерянность. Нет, там были не дети, и даже не Лилит. Головой ко входу, прикованное на всякий случай по рукам и ногам цепями, неподвижно лежало то самое Чудовище. Нил и Холд стояли друг напротив друга, взирая на мертвого человека, чья грудная клетка была вскрыта Нилом. Вид, мягко говоря, не для самых слабых желудком, про запах даже не стоит уточнять.

– Хорошо. Очень хорошо. Ты с ним разобрался, молодец. Стоило дождаться нас, но все равно хорошая работа. Ты уже взял его анализы, проверил кровь, спинномозговую жидкость, гормоны – все, чтобы узнать, откуда такая мутация?

Нил все это время следил за реакцией Холда, впервые по‑настоящему чувствуя себя родителем, ожидающим, когда накосячивший ребенок осознает свою вину. Холд поднял глаза и увидел лицо, не способное улыбнуться, не потрескав при этом собственную кожу.

– Об этом мы поговорим потом. Вы нашли кого‑то живого?

Холд выпрямился, встав ровно напротив Нила.

– Что случилось, сын? – вопрос был пропитан тонким ожиданием худшего ответа.

– Все живы, если ты об этом. Но, прежде чем я задам вопросы, на которые ты ответишь, хочешь ты этого или нет, я должен знать: есть ли кто‑то с корабля, кому нужна моя помощь?

Такого тона Холд никогда не слышал от Нила. И в этот момент он поймал себя на мысли, что ему плевать на спасенного Алекса: все его чувства направлены на желание узнать у сына причину такого холода и такой надменности. Причем Нил сам подметил это в лице отца, которое, как оказалось, не такое уж и каменное, когда это нужно. Но весь этот переломный в некотором смысле момент не мог продолжаться до своего апогея, своей точки невозврата, если быть точнее. Затянувшееся усвоение новых ролей на шахматной доске было прервано бесцеремонно ворвавшимся Августом:

– Где Нора?!

Он встал у головы монстра и, лишь бегло осмотрев его, уже начал тратить силы на сдерживание рвотного порыва, скривив лицо. Нил повернулся к Августу и встретил его порыв приличной такой претензией в лице, где уже Холд разглядел подожженный фитиль очень громкого взрыва.

– Может быть, лучше ты расскажешь, какого черта двенадцатилетняя девочка умеет взламывать шкафчики и пользоваться огнестрельным оружием?! Да, она это сделала, поздравляю. Отец года!

– Что случилось?! – Август был под властью страха, уже поглядывая вокруг себя в поисках дочери, забыв про рядом лежащее вскрытое тело.

– Все в порядке! Успокойся. Жива она. Можешь гордиться, она помогла убить его.

Август от удивления даже речь потерял, смотря то на Нила, то на монстра, то на Холда в недоумении.

– Давай‑ка ты в следующий раз вспомнишь, что она еще ребенок! Ты меня слышишь?!

– Почему вы не спрятались в звездолете? – Холд вклинился в разговор в первую очередь для хотя бы слабого, но погашения пламени конфликта.

– Я решил сам разобраться, вот почему.

– И ты рискнул моей дочерью?!

Взбешенный Август схватил Нила за грудки, готовясь устроить взбучку, явно преобладая в физической форме, но тот и вовсе не подал виду:

– Они должны были сидеть в блоке связи, там мы их оставили. Но твоя дочь решила проявить энтузиазм, потому что ее идиот отец относился к ней как к солдату, и вот она решила доказать! Доказать тебе, урод ты тупой, что она взрослая и готова постоять за себя, а значит, может приносить пользу! Все, что она желала, – это утвердиться перед тобой! Вот и проявила инициативу.

Нил освободился от захвата.

– Мы с Лилит пошли вниз, а Нора подстрекнула Максима, ну и они решили, что могут не хуже взрослых. Только когда она украла пистолет, то это существо и вылезло на них, пробравшись снизу через лифт. Мы прибежали и увидели раненую Нору в крови, когда оно начало уже выламывать дверь на выход с базы. Мой сын взял пистолет и убил его! Мой сын из‑за твоей дочери убил человека! Ты слышишь это?! Понимаешь, что я имею в виду? Вы оба вообще осознаете, что пережили дети?

– Что с Норой? – спросил уже заметно строже Холд.

– Она получила покасательные рваные раны на руке и лице. Но ничего страшного, – поспешил он сохранить оттенки здравомыслия Августа. – Я наложил швы, жизненно важные органы не задеты. Шрамы будут, но небольшие, не беспокойся. Потом пластикой легко скроете, словно и не было.