Феллах

Прошло три дня… И каждый из этих дней, каждый час, каждая минута тянулись в мучительном ожидании ответа на вопросы, которые жили в сердцах моих земляков. При встрече с ними я отводил глаза, не зная, что сказать, чем помочь, как успокоить. Меня самого терзали и мучили те же вопросы. Что случилось с Абдель-Максудом и Абдель-Азимом? Куда они исчезли? Неужели их в самом деле посадили за решетку? За что, за какие преступления? Ведь они не сделали людям ничего дурного. Напротив, желали им только добра. Добивались справедливости. Ради этого они и отправились в город. Они ушли туда, чтобы защитить законность. Ушли и не вернулись. Как не вернулись Салем и Хиляль. Что с ними сейчас? Неужели они валяются на каменном полу в холодной камере той самой городской тюрьмы, куда бросали феллахов за неповиновение эмиру? А вдруг их подвергают допросам, унижая человеческое достоинство, как это умели делать в черные дни королевской власти? Что станет теперь с их надеждами, с их идеалами, в которые они верили и которые готовы были отстаивать любой ценой? Ведь даже в старые времена местные власти не решались трогать Абдель-Максуда или Абдель-Азима. Никогда не сидел в тюрьме и сторож Хиляль. А о Салеме и говорить не приходится! Давно ли он был ребенком, постоянно мечтавшим о куске хлеба; играя, он лепил из глины маленькие лепешки и украдкой от матери лизал языком, пробуя, какие они на вкус…

— Как же это могло быть? — настойчиво добивалась от меня ответа Инсаф. — Значит, там, в городе, есть люди, которые заодно с нашими врагами? Выходит, никому нет до нас дела? Не к кому обратиться. Правительство дало нам землю и забыло про нас. Может, и аллах отвернулся от нас? — спросила она, переходя на шепот. — У кого искать теперь поддержки? Кто сможет нас защитить от этого злого человека? Неужели на него нет никакой управы? Пусть он представитель правительства, но кто дал ему право нас притеснять и обижать? Бросать ни в чем не повинных людей в тюрьму? Неужто все эти беды обрушились на наши головы только за то, что мы не захотели отдать уполномоченному нашу землю? Ту землю, которую нам дала революция. А может, мы виноваты в том, что воспротивились Ризку, который хочет наживаться на нас, ездить на нашем горбу, подгонять кнутом да еще и рот затыкать каждому, кто осмелится его ослушаться? Где же справедливость? Посоветуй, что нам делать?..

А что я мог посоветовать своим землякам? Мне было ясно, что нельзя день за днем вот так слоняться сторонним наблюдателем, заложив руки за спину, когда по воле какого-то типа, прибывшего из Каира, совершается насилие над честными, самыми уважаемыми в деревне людьми, чинится вопиющее самоуправство и беззаконие. Я ведь тоже из Каира. Неужели я не в состоянии что-либо предпринять?

И я попытался действовать. Сначала я предложил провести общее собрание жителей деревни. Но из этой моей затеи ничего не вышло. Тауфик строго-настрого запретил собираться больше трех человек. При этом он сослался на какой-то секретный приказ, якобы полученный из Каира. Сам Тауфик расхаживал по деревне важный и надутый, как индюк. Он упивался полученной властью, которую старался показать каждому, кто попадался ему на улице.

— Представитель правительства, уезжая, сказал мне: всякий, кто осмелится нарушить приказ из Каира, будет посажен в тюрьму, — угрожал он феллахам. — Никаких сборищ без разрешения уполномоченного! Каждый должен заниматься только своим делом! Таков приказ приезжего бея. А он, сами понимаете, связан с Каиром. Сейчас я его замещаю. Если что, я тоже могу связаться с Каиром.

При этом он многозначительно показывал пальцем в сторону Каира и куда-то вверх. Сомневавшегося он окидывал презрительным взглядом и, не удостоив ответом, шел дальше. Вступать в споры он считал теперь ниже своего достоинства.

Угрозы Тауфика возымели, очевидно, свое действие. Феллахи боялись, что каждого, кто придет на собрание, может постигнуть судьба земляков, и все-таки в тот день, когда я предложил созвать собрание, четверо осмелились заглянуть в правление кооператива. Не успели, однако, они переступить порог, как появился Тауфик.

— Ага, попались, голубчики! — набросился он на них. — Поймал вас! Ну, отвечайте — зачем приползли? На собрание? Хорошо… Запомните: я каждого из вас могу сгноить в тюрьме! На этот раз, так и быть, я вас прощаю. Но увижу вместе еще раз, аллах тому свидетель, прикажу схватить как взломщиков и воров. Разве вам не известно, что это помещение отведено для приезжего бея? Он здесь живет. Значит, это его квартира. А вы пытались в нее проникнуть. Спрашивается, зачем? Ах, чтобы провести собрание? Так всем известно, что это запрещено. Следовательно, вы забрались сюда, чтобы совершить кражу или грабеж со взломом. Выходит, вы преступники. А с преступниками знаете что делают? Не забывайте, что я имею прямую связь с Каиром!

Феллахи потоптались на месте и разошлись по домам, решив не связываться с Тауфиком. Еще, чего доброго, и их упрячет в тюрьму. Ведь сладил же он с Хилялем, хотя и тот представлял власть в деревне.