Фемида его любви — 2 (СИ)

— У меня были дела, — усмехнулся, наблюдая за ее неловкими попытками привлечь мое внимание. Я в такие игры не играл. С момента, как мы с Шурой начали наши покалеченные изначально отношения, ни на одну суку не взглянул. Каким бы дерьмом я не был, но своим половинам ни разу не изменял. Уважал свой выбор. Да и после художницы было бы слишком низменно опуститься до другой девицы, размениваясь на грязный секс.

— Какие дела? Что может быть важнее своего ребёнка? Простите, убийства своего ребенка. На что ты рассчитывал? Думал, рассосётся? — рассмеялась и потянулась через меня к панели управления окнами на двери. Закашлявшись, опустила стекла и начала отмахиваться от пара.

Я молчал. Как лох. Впервые доверился посторонним в таком щепетильном вопросе и опростоволосился. Сейчас я понимал, как это было глупо и жестоко и даже был рад, что Темир залупился и мне встретилась эта сучка в кафе. Я уверен, она в красках расскажет Шуре, какой я монстр. Для этого и обозначил перед ней свои мотивы. Чтобы передала и отговорила рожать. Она обязательно все передаст. Я редко ошибался в людях.

Видя, что я не настроен на откровения, девушка продолжила:

— В общем, ты не дурак. Догадайся, куда она могла деться от тебя за это время.

— Она под подпиской, — напомнил я.

— Но я-то нет. И теперь я Александра Витальевна Козлова, — гордо задрала нос и провела по бокам ладонями. — В отличие от Сани я смогу за себя постоять. И вы все у меня попляшете. И Семён, и ты. И подружки ее тоже получат. И если ты будешь портить ее жизнь, я тебя удавлю. Понял? — все попытки заигрываний испарились. В синих глазах сверкнул холод. Она не шутила.

— Очень убедительно, — усмехнулся я.

— Ты не знаешь на что способны близняшки. Я за нее убить готова, а она за меня. Обидишь одну из нас и пожалеешь. И вообще, скажи спасибо, что ты все это дерьмо сказал не Саше. Ты бы серьёзно ей это все чесал? Ребёнок не нужен, тебе не место, рефлексы, как у бактерий. Ты серьёзно так привык общаться с девушками? С девушками, которые тебя любят? Сашка же живет сердцем, она же ранимая. Ты бы ее до выкидыша довел. Животное! Разве она заслужила?

Она вновь взвилась коброй, набирая, как можно больше воздуха в грудную клетку, готовясь к очередному броску. Когда дело касалось сестры, ее несло без тормозов, как двадцатитонную фуру под откосом с отказавшими тормозами. Дабы затушить разгоравшийся пожар в моей тачке, я лениво произнес:

— Хорош. Не распыляйся зря. Все, что ты думаешь обо мне, я понял еще с первого раза. Так где художница? Пока ты не скажешь, отсюда не выйдешь.

— Она там, где ни ты, ни твои дружки ее не найдут. Тебе не о чем беспокоиться. Она красивая, найдет себе хорошего и порядочного парня, он станет папой малышу. А ты дальше кувыркайся со шлюшками и не лезь в ее жизнь. Все, вы никак не связаны. Она смогла тебя отпустить.

А я смог? Боюсь, нет.

Последние слова достали до того, что люди называют сердцем и щеманули в грудной клетке, когда представил ее с другим. Счастливую, с моим ребенком, который зовет другого отцом. Этот другой в моих фантазиях имел право касаться художницы, называл ее своей, видел ее обнаженное тело и мог им обладать. И все потому что я решил дать заднюю, не сумев разобраться со своими проблемами, побоялся в них впутывать ее.

Визуализация ее будущего играла на нервных клетках и я сжал кулаки, стараясь прийти в себя. Поздно. С самоконтролем у меня всегда были ма-а-а-ленькие проблемки.

На улице было светло, но для меня солнце утопилось на дне моря. Беспросветная тоска с всплесками злобы на топливе беспомощности просачивалась под кожу, растягиваясь по артериям. Я не мог лгать себе. Я хотел еще раз увидеть художницу. Быть с ней и чувствовать ее.

Но для нее будет лучше врозь. Свалила, значит так тому и быть. Это развязывало мне руки.

— То есть, ты тут живешь ее жизнью? Ходишь в универ, встречаешься с Красновым? — подытожил я, закуривая.

— Да. И весьма успешно. А за Краснова я еще и замуж выйду! Он симпатичный. Обеспеченный, обходительный. Вполне неплохой вариант. А что, я ему нравлюсь. Все неплохо складывается.

— Да… Неплохо. Только ты забыла про уголовное дело, которое завели на Сашу, а значит и на тебя. Готова сесть за решетку? — я с прищуром наблюдал за тем, как девчонка теряла свою самоуверенность. Побледнела, заелозила в кресле своей аппетитной задницей, пальцы ломать начала. М-да, с актерской игрой у нее проблемы.

— Ты же не допустишь этого, верно? — осторожно спросила она.

— С чего такая уверенность?

— Ты не допустишь того, чтобы имя Сашеньки было запятнано. Ты очень странный, Вестник. Ты ее вытаскивал из такой задницы, а потом сам превратился в эту задницу, запачканную тонной дерьма. Я вижу, как тебя торкает при ее имени, но при этом ты говоришь омерзительные вещи. Не знаю, что она в тебе нашла. Наверное, помимо твоей крутизны и смазливой рожи есть еще что-то, что я не смогла разглядеть. Надеюсь, ты больше никогда не появишься в ее жизни. Где Сашка я тебе не скажу. На этом закончили. Подвезешь меня до дома в знак компенсации потраченных нервов и времени?