Фемида его любви — 2 (СИ)

Парень раскрыл руки для объятий и я, недолго думая, прильнула к нему, окутываясь в приятный аромат хвои с мускусными нотами. Сегодня я его не боялась. Наоборот, безумно была рада видеть. Как никого за последние дни.

За эту неделю единственной моей отрадой и причиной для улыбок стал Артем. Я все-таки рискнула и написала ему спасибо за то, что он помог мне с алиби, заодно, спросила, как у него дела. Парень ответил, и мы начали общаться. В отличие от остальных он не спрашивал у меня, как дела, грущу ли я, а просто общался. Мы болтали обо всем, обсуждая банально погоду или то, что рассказывали на парах. Я не заметила, как привыкла к нему и едва проснувшись, лезла проверять телефон на пожелание доброго утра с какой-то смешной картинкой. Перед сном Артем обязательно присылал мне мем про художников. Если бы не Молчун, я бы и не знала, про что нас напридумывали столько шуток.

— И всё-таки, что ты тут делаешь? — напомнила я свой вопрос. Не удержалась, и поправила ему капюшон.

— Ты хотела сегодня сходить в женскую консультацию, пришел тебя сопроводить. — напечатал на телефоне, продолжая обнимать меня.

Да, было такое. Я делилась с ним тем, что не знаю, как свалить от охраны. Видать, пришел помогать.

— Меня караулят, — напомнила я и отошла от него, чтобы проверить, как выгляжу перед зеркалом. В отражении заметила, как Артем подмигнул мне, тем самым, вселяя уверенность.

— Тогда командуй. Я беспрекословно тебя слушаюсь, товарищ командир, — я повернулась и изобразила воинское приветствие, отдавая честь.

Молчун удовлетворенно кивнул, а после медленно провел взглядом по моей фигуре, задумчиво разглядывая балетки и темно-синее платье длиной до колен. Когда парень снова вернулся к моим глазам, я все поняла без слов. Эти виновато-лукавые очи могли значить только одно.

— Только не говори, что мы будем снова прыгать?! — мой голос зазвенел на всю дамскую комнату.

Артем кивнул.

— Темочка, солнышко. Котик. Проси, что хочешь, но только давай без окон. Я боюсь высоты и не переживу еще раз прыгать. Плюс, если нас кто-то увидит, я потом буду писать объяснительную! — я сложила руки в мольбе, но меня никто не собирался слушать.

Он просто взял меня за руку и потащил за собой в коридор. Остановились мы возле кабинета «Композиции». Нажав на ручку, Артем убедился в том, что дверь заперта. Однако не отчаялся. Достав из кармана увесистую связку отмычек, он в пару движений открыл замок и зашел внутрь. Осмотревшись по сторонам, я юркнула за ним следом.

Мы никогда не обсуждали с Тёмой Вестника и его работу, но я часто задавалась вопросом, какая роль была отведена парню. Гадала, убивал он людей или просто выполнял мелкие поручения. Другими словами, мне было любопытно, запачканы ли руки Молчуна кровью. Глядя на него не создавалось впечатление, что передо мной убийца. Он вообще не вписывался в их компанию, оставаясь где-то в стороне. Удивительные гостины за городом показали мне, что парня не особо жаловали и не трогали только потому что он был под опекой Вестника.

А он он был выше их. Лучше. Честнее. Благодаря ему меня не посадили, он смог вовремя заткнуть меня, чтобы никто не услышал про беременность. Вспомнила, как он отмазал меня перед подругами и улыбнулась. Зная, что у меня есть Артем, на душе становилось теплее.

Парень тем временем открыл окно, залез на подоконник и уже звал за собой. Хоть он и подставил заботливо стульчик, чтобы я не карабкалась на подоконник, мои ладошки все равно вспотели, а ипостась авантюристки отдыхала на Канарах, посчитав, что во время беременности мне больше не пригодится.

Тёма спрыгнул первый и махнул рукой, чтобы я собиралась духом и повторяла за ним. Деваться было некуда. Сопя и молясь про себя, я встала на стул, затем шагнула на подоконник. Это было волнительно, но я пересилила свой страх и свесила ноги на улицу. Кинула тубус, портфель. Оставалось только собраться мыслями и пасть в объятия Молчуна, но первый шаг всегда самый сложный.

В тот момент, когда я дочитала самосочиненную молитву до донца и готова была прыгнуть, меня окликнули. Обернувшись, увидела нашу преподавательницу композиции. Студенты величали ее Фригидой Геннадьевной из-за внешности, схожей с рыбой нетопырь Дарвина и противного характера. Женщина всегда ходила в строгом коричневом платье, собранном высоком пучке, никогда не красилась и носила жуткие окуляры, делающие ее образ весьма комичным.

Несмотря на все вышеперечисленное, я была у Геннадьевны любимицей, да и я сама фанатела от того, как она преподавала композицию. Только вот сегодня преподаватель увидела меня в другом амплуа. Я ее обескуражила.

— Что тут происходит, Саша? Что ты делаешь? — Ирина Геннадьевна глядела на меня поражённо. Еще бы. Саша Козлова — одна из самых примерных студентов, божий одуванчик, не умеющий ругаться матом и вечно остающаяся после пар, сидит на подоконнике и планирует сигать вниз.

— Ирина Геннадьевна, ой… — я запнулась, не зная, что сказать.

— Саша? Я жду объяснений, — уже строгим тоном потребовала женщина, начав хмуриться.