Фемистокл

- Все твои убеждения не более чем потакание низменным страстям черни, - молвил Аристид раздраженно. - Ты готов обливать грязью эвпатридов, лишь бы угодить толпе. Чтобы добиться своего, готов замахнуться даже на святое! Мне ли не знать тебя, ведь мы росли вместе.

- Росли вместе, однако в школы ходили разные, - усмехнулся Фемистокл. - Твой отец был более знатен, чем мой. А со стороны матери я и вовсе считаюсь неполноценным гражданином Афин, ибо моя мать не гречанка, а фракиянка. Со школьной поры, Аристид, ты пытаешься внушить мне, что родовая знатность - это дар богов. Ты всегда говорил, что власть в Афинах должна принадлежать аристократам, которые суть соль аттической земли. По твоему мнению, Клисфен[8] совершил большую ошибку, допустив к власти в Афинах ремесленников и бедноту. Мы давно ведем с тобой этот спор. Ты утверждаешь, что опора государства - аристократия, я же считаю, что основа прочности нашего отечества - демократический строй, при котором у знатных и незнатных граждан имеются равные права.

- Тебя послушать, так в Ареопаге[9] должны заседать одни голодранцы! - Аристид бросил на Фемистокла недовольный взгляд. - Пренебрежение к эвпатридам не раз уже выходило тебе боком. Пора бы урану меть, что вражда со знатью до добра не доводит.

- Это угроза?

- Нет. Просто вспомни участь Мильтиада. После победы при Марафоне его превозносили до небес. Потом толпа, не скрывая злорадства, упрятала Мильтиада в темницу. Вспомни также участь законодателя Клисфеиа, вынужденного уйти в изгнание и умершего вдали от Афин. Милость народа изменчива.

- Я знаю это, - промолвил Фемистокл, кивая. Более того, я всегда помню об этом.

- Вот и прекрасно! - Аристид сухо улыбнулся. Значит мы сможем договориться.

- О чем?

- Как ты догадываешься, я здесь не по собственному почину. Аристид перешел к главной цели своего визита: - Самые знатные из афинян просят тебя, Фемистокл, заметь, не приказывают, а просят - прислушаться к ним. Через меня эти уважаемые граждане хотят убедить тебя не затевать войну с Эгиной, ибо от этого пострадает афинская торговля в Эгейском море. Флот эгинцев гораздо сильнее нашего. Мы и прежде воевали с эгинцами, и что нам это дало?

Нам удалось отвоевать обратно остров Саламин.

- Да, наши деды отняли у эгинцев Саламин, но зато лишились подвоза египетского зерна, чем испокон веку занимаются эгинцы, - с нескрываемым сарказмом произнес Аристид. - Воистину великое дело - променять хлебный достаток на маленький бесплодный островок.

- Писистратиды наладили подвоз в Афины более дешевого понтийского зерна, так что афиняне остались не в убытке, - возразил Фемистокл. - И поныне суда с понтийским хлебом каждое лето приходят в Аттику.

- Если начнется война с Эгиной, то опять начнутся перебои с хлебом. Это уже бывало не раз, - хмуро заметил Аристид. - Эгинцы не допустят торговые корабли к нашим берегам, и понтийским купцам придется выгружать зерно на Эвбее, Делосе или Коринфе. До нас это зерно дойдет только через по средников по большей цене. А это прямые убытки.

- А если афиняне построят более сильный флот и разобьют эгинцев на море? Этого ты не допускаешь? - Фемистокл чуть прищурил свои большие, широко поставленные глаза.

- Ты не хуже моего знаешь, что это невозможно, - вздохнул Аристид. - У нас просто-напросто нет денег на большой флот. Афиняне всегда славились своей конницей и тяжелой пехотой. У нас и моряков-то стоящих нет. К чему бесполезные речи?

- Я знаю, где взять деньги на боевые корабли, - уверенно проговорил Фемистокл. - И я сделаю из афинян отменных мореходов! С сильным флотом Афины захватят все морские торговые пути, и деньги рекой потекут в Аттику.

Аристид грустно покачал головой:

- Я так и знал, Фемистокл, что твоя голова полна бредовых замыслов. Вот почему ты убеждаешь народное собрание перенести гавань Афин из Фалера в Пирей. В тебе сидит желание построить огромный флот, разместить который в Фалере невозможно.

- Фалер более уязвим для нападения с моря, нежели Пирей, - с воодушевлением вставил Фемистокл. - Недавно я побывал в Пирее и осмотрел все тамошние бухты. Лучшего места для стоянки флота не найти!

Он заговорил о том, что было бы неплохо убедить знатных афинян строить вскладчину быстроходные боевые корабли - триеры[10]. Описывая превосходство триер перед диерами[11] и монерами[12], которые до недавнего времени были главной силой в морских сражениях, Фемистокл так увлекся, что не сразу заменил, что собеседник слушает его стоя.

- Я ухожу, Фемистокл, - с печальной торжественностью произнес Аристид. - Мне искренне жаль, что нам не удалось договориться… в очередной раз. Я знаю, что твое честолюбие рано или поздно тебя погубит. По мне бы не хотелось, чтобы твоя гибель совпала о гибелью нашего государства. Вот почему я был и остаюсь противником всех твоих начинаний. Прощай!

- Прощай, - машинально промолвил Фемистокл, глядя на прямую спину удаляющегося аристократа.

Придя в спальню и взобравшись на ложе, Фемистокл неловким движением разбудил супругу, которая, проснувшись, тут же спросила, с кем это он так долго беседовал.