Фемистокл

Фемистокл не смог сдержать усмешку и прикрыл рот рукой, делая вид, что поглаживает усы.

«Дай лакедемонянам волю, они всю Элладу заставили бы принести клятву на верность Лакедемону! - думал он. - Неужели в Спарте всерьез полагают такими вот клятвами и постановлениями запугать эллинские государства, уже давшие персам землю и воду? Неужели спартанцы рассчитывают угрозами привлечь в Коринфский союз тех же долопов и малийцев, у которых нет ни сильного войска, ни флота, или фиванцев, которые всегда действуют по своему усмотрению, так как достаточно сильны, чтобы противостоять даже самим спартанцам? Все эти клятвы полная чушь! В Коринфский союз нужно привлекать не угрозами, а обещанием безопасности в случае персидского вторжения. Только так, а не иначе!»

Фемистокл демонстративно приблизился к самым последним из всех членов синедриона. Он без возражений пропускал вперед себя представителей пелопоннесских городов, видя, как тем не терпится выказать свое рвение перед председателем синедриона.

Со многими Эвенет был знаком лично: кто-то - друг, кто-то чем-то обязан.

По протоколу первыми должны были приносить клятву представители Спарты, Коринфа и Афин, ибо мощь Коринфской лиги зиждилась прежде всего на военной силе трех этих государств. Однако Фемистокл махнул рукой на протокол, желая таким образом показать Эвенету, что тот может помыкать своими пелопоннесскими союзниками, но не Афинами.

По лицу последнего было видно, что подобная демонстрация пришлась ему не по душе.

На пиру, организованном властями Коринфа для всех членов синедриона, Фемистокл оказался с Эвенетом за одним столом. Третьим за этим же столом возлежал коринфский аристократ Адимант, сын Окита.

Как выяснилось позднее, Эвенет сам пожелал познакомиться поближе со знаменитым любимцем афинского демоса.

Он первым заговорил с Фемистоклом.

- Мне показалось, сын Неокла, что мое предложение не щадить предателей Эллады не нашло в тебе должного сочувствия? - спросил спартанец, отщипывая ягоды с грозди винограда.

При этом Эвенет пристально разглядывал соседа, словно стараясь постичь его потаенные мысли.

- Тебе не показалось, друг-лаконец, - сказал Фемистокл, ломая румяную лепешку. - Я действительно не в восторге от подобных клятв и договоров. Как часто мы порой, не настигнув истинных виновных, караем невинных. Мстим не тем, кто заслуживает мести, но несчастным, подвернувшимся под горячую руку.

- Я тебя не понимаю, - озадаченно проговорил Эвенет. - Разве изменники не заслуживают суровой кары?

- Я тебе отвечу, друг мой, - жуя лепешку, продолжил Фемистокл. - Мы создали военный союз государств для войны с персами, куда вошли два десятка городов из Пелопоннеса и Срединной Эллады. А теперь подумай и скажи мне, почему ни один из городов в Северной Греции к нам не присоединился? Неужели на севере Эллады живут одни изменники?

Эвенет переглянулся с Адимантом. Тот воспринял взгляд спартанца, как призыв о помощи, поэтому тоже вступил в разговор.

- Племена Фессалии более озабочены собственной безопасностью, нежели свободой Эллады, - заговорил Адимант, подкладывая себе под локоть мягкую подушку. - Фессалийцы понимают, что войско Коринфского союза вряд ли пойдет на север Греции, чтобы сражаться за них против полчищ персидского царя, если война с варварами все-таки начнется. Сами же фессалийцы против персов выстоять не смогут. Вот почему тамошние правители дают персам землю и воду, загодя желая расположить Ксеркса.

- Верно подмечено, Адимант! - Фемистокл поднял чашу с вином. - Твое здоровье!

Сделав несколько глотков, он опять обратился к Эвенету:

- Ответь мне, Эвенет, вправе ли мы считать фессалийцев предателями, если собственных сил, чтобы остановить персов, у них нет, а помощи им ждать неоткуда? Погибнуть с честью фессалийцы и их соседи не считают нужным, ведь у них нет лаконского воспитания. К тому же им дороги, как и всем людям, жены и дети, которые неминуемо окажутся в рабстве у варваров после доблестной гибели мужчин в битве. Имеет ли смысл вообще употреблять слово «измена» там, где скорее годится слово «неизбежность»?

- Ты это утверждаешь или спрашиваешь?

- Спрашиваю.

- Какие могут быть сомнения и отговорки, когда не какому-то отдельному эллинскому городу грозит опасность от персидского царя, но всей Элладе. - Эвенет, позабыл про еду и питье. - Вот о чем идет речь! Коринфский союз был создан год назад. Самые дальновидные люди в Спарте, Коринфе и Афинах еще тогда призывали все эллинские племена, и фессалийцев в том числе, объединиться в симмахию[81]. Если вся Эллада соберет воедино свои войска и флот, то никакой Ксеркс нас не сможет одолеть!

Переполняемый грозным пылом, Эвенет стукнул по столу кулаком, так что задребезжала серебряная посуда.

Фемистокл и Адимант быстро отстранились, дабы брызги красного виноградного вина из опрокинувшейся чаши не попали на их нарядные гиматии.

- Прошел целый год, даже больше, - продолжил пылкий Эвенет. - И что мы видим?

- Что мы видим? - как эхо повторил Фемистокл.