Фемистокл

- Но спартанцы не пойдут дальше Истма, - напомнила Гермонасса. - Ты сам сказал, что не станешь с этим мириться. Надо что-то делать!

- А ты готова помогать мне? - спросил Фемистокл.

Его пальцы расстегнули застежки на плечах у женщины. Тесемки длинного хитона соскользнули вниз.

- Всегда и во всем! - без колебаний ответила Гермонасса.

- Прекрасный ответ! - восхищенно произнес Фемистокл. Его ладони легли на пышную грудь гетеры. - И не менее прекрасная грудь! Отныне я - Одиссей, преследуемый кознями и склоками недругов и глупцов. А ты - богиня Афина, моя покровительница! Давай скрепим наш союз поцелуем.

Долгое и страстное лобзание опьянило Фемистокла, словно он выпил неразбавленного вина. Ему, познавшему в своей жизни поцелуи многих женщин, соединение с устами Гермонассы вдруг показалось таким непередаваемым наслаждением, словно перед ним и впрямь была богиня, многомудрая и прелестная дочь Зевса.

Гермонасса, взяв гостя за руку, повела его в спальню. Там помогла ему раздеться, омыла ноги и с улыбкой поощрительного одобрения легонько подтолкнула к широкому ложу в глубине комнаты.

Фемистокл с удивлением обнаружил, что постель застелена красными простыней и одеялом. Такого же цвета были и круглые, в виде валиков, подушки.

Он с благоговением лег на это пылающее пурпуром ложе.

- Ты удивительная женщина! - произнес Фемистокл, когда обнаженная Гермонасса приблизилась к нему с распущенными по плечам волосами.

Гетера рассмеялась:

- Богине Афине более пристало именно такое по цвету ложе. Разве нет?

Два масляных светильника, стоявшие по краям ложа, озаряли своим ровным светом раскинувшуюся на постели молодую женщину. Белизна ее нагого тела изумительно контрастировала с алым цветом простыни и подушек.

«Красное и белое! - думал Фемистокл обнимая Гермонассу, по телу которой пробегала легкая дрожь. - Воинственность и благородство! Вот две ипостаси, составляющие сущность этой женщины. О Зевс, как она прекрасна! И как она мне желанна!»

- Мне было пятнадцать лет, когда началось Ионийское восстание, - рассказывала Гермонасса тихим голосом, перебирая пальцы на руке Фемистокла. - Помню, все мужчины тогда ушли на войну. В Клазоменах остались в основном старики, женщины и дети. Да еще отряд эфебов, который нес стражу на городских стенах. Сколько радости было, когда пришла весть, что эллинское войско захватило Сарды. Люди радовались и тому, что афиняне и ионяне из Эретрии прислали корабли на помощь восставшим. Однако все успехи ионийцев сошли на нет из-за распрей среди предводителей восстания. - Гермонасса тяжело вздохнула. - Так великое начинание рассыпалось в прах! А свобода Ионии была попрана персами по вине отдельных безмозглых честолюбцев, которые более радели о собственном благе, нежели об общей победе над врагом. К сожалению, печальный пример ионян ничему не научил ни коринфян, ни спартанцев.

Гермонасса умолкла, положив голову на грудь Фемистокла.

- Как же ты очутилась в Коринфе?

- Когда стало окончательно ясно, что восстание обречено на поражение, то мой отец уговорил знакомого купца, чтобы тот перевез его семью в Коринф, - ответила Гермонасса. - Отец остался в Клазоменах, чтобы защищать город от персов. Они взяли Клазомены штурмом. Отец был ранен, но сумел спастись. Он тоже перебрался в Коринф. Здесь живет немало беглецов из Ионии.

Опять повисло молчание.

- Утром я пойду к Эвенету, - наконец сказал Фемистокл. - Я знаю, он честный и благородный человек. Постараюсь убедить его, что защищать от персов нужно не Истм, а всю Элладу. Если Эвенет проникнется моим стремлением не допустить варваров в Элладу, тогда он будет разговаривать с правителями Лакедемона иначе.

Вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом листвы на деревьях, доносившимся через открытое окно. С моря дул сильный ветер.

- А если Эвенет не проникнется твоим стремлением победить персов на дальних рубежах? - спросила Гермонасса.

- Тогда придется искать другого спартанца, обладающего весом в Лакедемоне, чтобы заполучить его в союзники, - помедлив, ответил Фемистокл.

- Жаль, что я не мужчина, - вздохнула Гермонасса, - тогда бы от меня было больше проку.

- Судьба распорядилась, чтобы ты была женщиной, а не мужчиной, - промолвил Фемистокл. - Порой именно женщина оказывается настолько прозорлива, что выводит из затруднения даже умудренных жизненным опытом старцев.

И он рассказал историю о том, как изгнанный из Спарты царь Демарат два года тому назад прислал своим согражданам странное письмо. Вернее, не письмо, а навощенную табличку, на которой не было написано ни строчки. Спартанские старейшины долго думали над тем, что может означать это послание, но так ничего и не придумали. И только Горго, жена царя Леонида, догадалась, в чем дело. Она посоветовала счистить с медной дощечки воск. Воск счистили, и под ним оказались слова, нацарапанные чем-то острым на меди. В своем послании Демарат предупреждал спартанцев о том, что Ксеркс собирает войско для похода на Элладу.