Фемистокл

Дни шли за днями. Афиняне пребывали в постоянном беспокойстве от безрадостных слухов и от той неопределенности, какая царила вокруг. К Фалеру уже подошли триеры и грузовые суда из трезенской гавани, чтобы начать перевозку людей на остров Эгину и в Пелопоннес, кто куда пожелает, но везти было некого. Афинские власти проводили время в спорах, то принимая какое-то решение, то отменяя его; никто не хотел брать на себя ответственность в столь важном деле, ибо большинство жителей не желали покидать родные очаги и могилы предков.

Тогда за дело взялся Фемистокл, видя, что безволие властей вот-вот приведет Афинское государство к краю пропасти.

Встретившись с архонтом-эпонимом Каллиадом, Фемистокл без особого труда сумел убедить его в том, что основную массу афинян разумнее переправить на остров Саламин, лежащий у самого побережья Аттики.

Каллиад привел Фемистокла в коллегию архонтов, чтобы те послушали его доводы относительно оракула, упоминавшего Саламин.

Строки гласили:

Конных спокойно не жди ты полков или рати пехотной
Мощно от суши грядущей, но, тыл обращая,
Все ж отступай: ведь время придет, и померишься
силой!
Остров божественный, о Саламин, сыновей своих жен
ты погубишь В пору ль посева Деметры даров, порою ли знойною
жатвы.

Доказывая свою правоту, Фемистокл говорил так:

- Если бы упомянутый стих действительно относился к афинянам, то Аполлон, как мне кажется, сказал бы вместо «божественный Саламин», к примеру, «несчастный Саламин», если жителям его суждено погибнуть в борьбе за остров. Я считаю, если изречение бога понять правильно, то его следует относить скорее к врагам, а не к афинянам.

Но, даже согласившись с Фемистоклом, архонты по-прежнему пребывали в затруднении. Они понимали, что даже приказом властей вряд ли удастся заставить афинян бросить дома и имущество, оставив отечество на поругание.

- Я знаю, многие из афинян полагают, что если они не покинут Аттику, то спартанцы и коринфяне волей-неволей придут к ним на помощь, - сказал Каллиад, беседуя наедине с Фемистоклом. - Но мыто с тобой понимаем, что пелопоннесцы не станут рисковать своим войском ради Афин. Все, на что способны наши союзники, - это помочь нам с кораблями для переправы семей воинов.

Фемистокл хмуро кивал, молча соглашаясь с архонтом-эпонимом.

- Нужен какой-то хитрый ход со стороны властей или со стороны жрецов, дабы афиняне все как один решились наконец покинуть отечество. - Каллиад потер лоб с задумчивым видом. - Кто бы подсказал нам этот спасительный ход! Может, ты что-нибудь придумаешь, Фемистокл?

Каллиад с надеждой посмотрел в глаза собеседнику.

- Хорошо, я подумаю, - вновь кивнул тот.

На самом деле Фемистокл давно уже все придумал. Прямо из пританея он направился к дому Анаис.

Финикиянка встретила гостя неприветливо. Она была одета в траурные одежды, ее роскошные волосы были острижены до плеч в знак печали.

Анаис выслушала приветствие Фемистокла, но ответного приветствия не произнесла, такого раньше не бывало.

- По ком твой траур, Божественная? - поинтересовался Фемистокл.

- Ты еще спрашиваешь! - Анаис скривила красивые уста. - Не ты ли послал на смерть Филокла? Моя бедная племянница овдовела, едва разродившись первенцем. И зачем я только связалась с тобой?

- Мне известно, что триера была захвачена персами у острова Скиаф, но о гибели самого Филокла ничего не ведомо, - вздохнул Фемистокл. - Но нехорошо раньше времени хоронить человека. Быть может, он еще жив…

- О да, конечно! - воскликнула Анаис раздраженно. - У тебя не бывает ничего, кроме предположений. «Может быть», «возможно», «всякое случается» - вот все, что ты можешь мне сказать. Хотя то, что триера Филокла захвачена персами, больше говорит в пользу моего траура, нежели твоих глупых надежд.

- Мы ведем трудную войну, - печально сказал Фемистокл. - На этой войне погибнет еще много эллинов. Я сам могу сложить голову в одной из грядущих битв. Поверь, Анаис, мне очень жаль Филокла и его брата. И Гнафену…

- Твоя жалость, Фемистокл, не умаляет нашего женского горя! - гневно начала Анаис. Она поднялась со стула и принялась нервно ходить по комнате, натыкаясь то на стол, то на подставку для светильника. - Получается, что, помогая Гнафене обрести афинское гражданство, ты подспудно уже тогда подталкивал ее к вдовьей участи. Несчастный Филокл, тратя все свои деньги на постройку триеры, даже не догадывался, что этот корабль принесет ему погибель. Ты упомянул о войне, которая, судя по всему, породит еще много вдов. А осознаешь ли ты в полной мере всю бессмысленность дальнейшего сопротивления персидскому царю? Наверняка нет.

- Я понимаю тебя, Анаис. - Фемистокл покачал головой. - Понимаю твою глубокую скорбь…