Фемистокл

После услышанного, даже не притронувшись к ужину, приготовленному Сикинном, Фемистокл отправился к шатру Еврибиада.

Он шел по засыпающему военному стану и вел мысленную беседу с самим собой: «Если в тебе есть ораторский дар, Фемистокл, то ты сумеешь уговорить Еврибиада. А если этого дара у тебя нет, то эллины проиграют войну: ни много ни мало!»

Еврибиад собрался поужинать и идти спать, когда перед ним вдруг возник Фемистокл.

- Я хочу обсудить с тобой одно общее дело. Крайне важное и срочное!

Еврибиад жестом указал Фемистоклу на стул.

- Говори! - Спартанец уселся на скамью спиной к столу, на котором его дожидался по-лаконски скромный ужин: козье молоко, сыр, лепешки и жареная баранина с чесноком.

Фемистокл повторил все услышанное от Мнесифила.

- Опять ты за свое! - раздраженно воскликнул Еврибиад, не дослушав собеседника до конца. - Хочу напомнить тебе, что на состязаниях бьют палками тех, кто выбегает раньше поданного знака.

- А тот, кто остается позади, не получает в награду венка!

- Уходи, Фемистокл! - Еврибиад поднялся. - Дело решенное, и говорить тут не о чем. Флот плывет к Истму.

- Это глупейшее решение! - проговорил Фемистокл, не двинувшись с места.

Еврибиад схватил палку и, замахнувшись, шагнул вперед.

Фемистокл продолжал сидеть на стуле, не пытаясь уклониться или заслониться рукой.

- Бей, но слушай! - твердо промолвил он, глядя в глаза Еврибиаду.

Спартанец выругался, бросил палку и вновь сел на скамью.

- В твоих руках ныне спасение всей Эллады, Еврибиад! - такими словами начал свою речь Фемистокл. - Дай морскую битву у Саламина, а не слушай тех, кто предлагает отплыть отсюда к Истму. У Истма придется сражаться с персами в открытом море, а это нам невыгодно, так как наши корабли уступают числом врагу. С другой стороны, эллины, отступив к Истму, потеряют Саламин, Мегары и Эгину, даже если в остальном нам и повезет. Ведь за персидским флотом последует сухопутное войско, и таким образом, Еврибиад, ты сам приведешь врагов в Пелопоннес. Если же ты послушаешь меня, то получишь вот какие выгоды. Во-первых, если мы будем сражаться небольшим числом кораблей против большого флота варваров в теснине, то, по всей вероятности, одержим решительную победу. Ведь сражаться в теснине выгоднее нам, а в открытом море - персам. К тому же Саламин, куда афиняне перевезли жен и детей, также будет в наших руках. Если флот останется здесь, то он сможет защищать Пелопоннес, не привлекая туда врагов. А если дело пойдет так, как я ожидаю, и мы победим на море, то варвары никогда не придут на Истм. Они не проникнут и дальше в Аттику. И этим мы спасем Мегары, Эгину и Саламин. Во-вторых: вспомни, именно при Саламине дельфийский оракул обещал нам «врагов одоленье». Поверь, когда люди принимают разумные решения, то обычно им все удается. Если же их решения безрассудны, то и боги не помогают человеческим начинаниям.

По лицу Еврибиада было видно, что все услышанное произвело на него впечатление.

Спартанец пообещал на рассвете следующего дня вновь собрать военный совет.

- Все свои доводы, Фемистокл, ты повторишь на совете, - сказал Еврибиад. - Посмотрим, что скажут наши союзники, но я, пожалуй, поддержу твое мнение.

В эту ночь Фемистокл лег спать, чувствуя себя победителем.

Ранним утром военачальники, собранные на совещание, встретили речь Фемистокла гневным ропотом.

- Какие еще могут быть обсуждения? - зазвучали недовольные голоса. - Надо уходить к Истму! У берегов Аттики нам нечего делать, ведь Афины сожжены персами. Если афиняне так дорожат Саламином, то пусть сами и защищают этот островок!

Еврибиаду с трудом удалось восстановить порядок.

Однако едва Фемистокл снова стал говорить, опять поднялся шум, посыпались злобные реплики - это пелопоннесцы выражали свое недовольство. На кораблях все было готово, поэтому военачальники в большинстве своем не желали откладывать отплытие.

Чаще других возражал коринфянин Адимант. Уловив момент, он громко обратился к Фемистоклу:

- Человеку, не имеющему своего города, не следует уговаривать тех, у кого он есть, оставить отечество на произвол судьбы.

На какое-то время воцарилась тишина, поскольку все присутствующие увидели, каким сильным гневом исказилось доселе спокойное лицо Фемистокла.

Он повернулся к Адиманту.

- Ты смеешь говорить мне такие слова, негодяй! Да, афиняне оставили дома, не желая быть рабами из-за бездушных вещей. Но город у нас есть, он больше всех городов в Элладе. Это двести триер, которые стоят у Саламина, чтобы помогать вам, если вы того хотите. А если все вы хотите лишь бежать, то знайте, что афиняне хоть сегодня могут отплыть в Италию и обрести там отечество не хуже того, которое потеряли. Вы же, лишившись таких союзников, как мы, еще вспомните мои слова!

После этих слов Фемистокла Еврибиад забеспокоился: ведь без афинян остальные эллины не могут и мечтать о морской победе над варварами. Оценив ситуацию, он объявил свой приказ: флот остается у Саламина.

Адимант, сочтя себя глубоко оскорбленным, сразу после совета встретился наедине с Еврибиадом.