Femme fatale выходит замуж

Когда Юра появился перед ней, Нина налетела на него, как коршун, и принялась трясти за плечи: «Что тебе надо? Чего ты привязался ко мне, негодяй? При жизни мне свинью подложил и теперь собираешься меня допекать?..»

Только тогда Юра поднял на нее свои изумрудные глаза. Губы его шевельнулись, и он произнес тихо, даже несколько отстраненно: «А ты ведь меня никогда не любила, Нина…» – «Как это не любила?! – возмутилась она. – Да я чуть с ума не сошла, когда ты меня бросил!» – «Ты замуж хотела, но меня не любила, – печально и упрямо повторил покойник. – Я был для тебя просто средством. Средством, с помощью которого ты бы достигла своей цели».

«Ну здрасте! – чуть не взорвалась она от обиды. – Если б оно так было, то я бы давным-давно за кого-нибудь вышла! У меня, между прочим, были варианты!» Но Юра спорить не стал, просто пожал плечами и ушел. Он, собственно, именно таким и был при жизни. Упрямым и загадочным. Что уж там у него в голове творилось…

И тут Нина стала его звать. Неприятно все-таки, когда разговор обрывают на середине. У нее ведь тоже были к нему претензии, которые она не успела высказать! Она звала его, искала в туманных коридорах сна, выкрикивала его имя…

«Ты не был для меня средством! – с яростью говорила она, кружась в небытии. – Вернись! Я тебя любила. Я тебя любила! И о том, что от ребеночка твоего избавилась, я жалею… Да, представь себе – жалею! Я бы его тоже любила! Но я была не в себе, ты должен меня понять! Да ты вообще не имеешь права упрекать меня в чем-либо!»

Далее Нинин сон преподнес вообще нечто невообразимое – она увидела, что где-то там, вдали, в зыбком молочном сумраке, мелькнули две тени. Одна высокая, худая, другая совсем крошечная, неуверенно шагающая… Ну, как если бы взрослый мужчина вел за руку ребенка.

Сердце у Нины сжалось от нестерпимой боли и жалости. Такой боли она еще не знала. Она проснулась с криком, перепугав Николая Ионовича, дрожа, вся в слезах.

Гурьев принялся ее успокаивать; принес валокордина с водой, шлепая босыми ногами по полу, потом гладил по голове, бормоча слова утешения и тоже дрожа – от ночного холода и сочувствия к своей жене…

После того как лучший друг Сидоров покинул пределы России, Руслан Айхенбаум тоже решил бросить работу. Он впал в депрессию. Платон Петрович попросил его не увольняться и посоветовал взять отпуск.

– Поезжай куда-нибудь в теплые края, развейся… – сказал добрейший президент «Минервы-плюс». – А там, глядишь, все наладится.

Айхенбаум подумал – а почему бы, в самом деле, не отдохнуть? Конец лета, начало осени – самое лучшее время для отпуска… И отправился в Египет.

Первое время он почти не вылезал из моря, взяв напрокат в отеле подводное обмундирование, – любовался роскошными коралловыми деревьями, чистым песчаным дном. Мимо него стайками сновали разноцветные рыбки, скалились из своих убежищ мурены.

Охваченный туристическим энтузиазмом, Руслан с экскурсией отправился на Синайскую гору. Там, по преданию, с рассветом отпускались человеку все грехи. Ради этого предания пришлось мерзнуть – ночью ударили неожиданные холода.

Потом Руслан отправился в Каир и посетил там Египетский музей. Вдоволь налюбовался мумиями, особенно долго рассматривал голову Нефертити. Затем был Луксор с тысячелетними храмами и Долиной царей. Здесь было настолько жарко, что Руслан едва не спекся.

У него в голове все перемешалось – и долина Нила, и пустыни (Ливийская и Аравийская), и древние фараоны с их богами… Изида, Озирис, сынок их Гор, изображавшийся в виде сокола, нехороший Сет, олицетворяющий злое начало, Анубис – бог бальзамирования, черный бык Апис…

Потом было сафари по пустыне, конечной целью которого являлся стан бедуинов.

До этого самого стана Руслан добирался в джипе с проводником, опять по жуткому пеклу. Настоящие африканские пески, настоящие миражи…

Там, посреди оранжевых песков, Руслан вдруг попросил проводника остановиться ненадолго. Его, обкормленного впечатлениями, уже мало что интересовало. Он хотел только одного – минутной передышки.

Руслан вышел из машины. Сквозь подошвы парусиновых туфель ощущался жар, идущий от раскаленного песка. Неожиданно Руслан вспомнил исторический факт: ведь Наполеон высадил свою армию в Египте в самое жаркое время – в июле. Чистое безумие…

Руслан вгляделся в даль – и там, в движении слоев горячего воздуха, словно наяву увидел наполеоновских солдат при полном обмундировании, с покрасневшими, обожженными лицами, пропыленными насквозь. Солдаты шли через пустыню, мечтая завоевать мир, и не знали, что впереди их командира ждет Ватерлоо.

Это был, конечно, мираж.

Но такая тоска вдруг напала на Руслана, когда он понял, что весь мир уже давным-давно завоеван, что людям нечего делить и что не будет больше великих побед и великих поражений. Люди опутаны законами и правилами, и никогда больше не родится великий полководец – потому что давно наступила скучная эра дипломатии.