Femme fatale выходит замуж

– Дикость какая!

– Не то слово… Боря мне потом все это рассказал. И я теперь думаю, что он сказал о том, что видел Пересветова, потому, что был совершенно никакой. Ему плохо было, понимаешь?.. У него сознание мутилось!

– Да, да!

– Если его Платоша уволит, то это будет несправедливо! Ведь, по сути, это Зина Рутковская во всем виновата! А как его Котик любит… Как родного отца!

Полина схватила подругу за руки:

– Карина, ты должна все рассказать Платоше! Эта Зина… Невозможно представить, сколько от этой Зины народу пострадало!

– Ну, я не знаю… – вздохнула Карина. – Если Платоша будет Борю увольнять, то тогда я все скажу, конечно.

Жанна сидела в широком кресле, поджав под себя ноги, в квартире Васи Ремизова и читала «Жизнь двенадцати цезарей», взятую наугад с полки. На Нероне Жанна забуксовала – бесконечно далеки от нее были страсти далеких правителей, да и знобило. Она чихнула и отправилась ставить чайник.

Той ночью шел дождь…

Наверное, никогда не забыть этой ночи.

Когда она обнаружила, что ее преследует Марат – причем обнаружила не сразу, а лишь после того, как проехала половину пути, то испытала нечто вроде мистического, неуправляемого ужаса. Он был демоном, который не желал отпустить ее просто так. Ее кошмаром. Наваждением, от которого невозможно избавиться.

У нее даже мысль мелькнула – это последняя ночь в ее жизни, Марат все равно догонит ее, и никакая сила ему не помешает, потому что в его любви уже не оставалось ничего нормального. Милиция, дорожные службы, освещенные улицы, двери, замки, люди… ничто и никто не мог остановить его.

Он догонит и убьет ее, и даже спасительные объятия Васи Ремизова не защитят ее. Он и с Васей еще расправится, как расправился с Юрой!

Тогда, проезжая вдоль набережной, возле черной реки, в свете оранжевых фонарей, она заплакала. Тихо и жалобно. «Оставь меня. Пожалуйста, оставь!..»

А когда проезжала по мосту, Марат попытался перегородить ей дорогу. Знал ведь, что она затормозит, не станет на него наезжать…

Она увидела его совсем близко – без шлема, на мотоцикле соседа из первого подъезда (господи, неужели еще один пострадавший?), увидела его бледное, сосредоточенное лицо без всякого выражения. Не лицо даже, а маску. Всего на долю секунды…

А потом мотоцикл занесло. Он завертелся – совсем как живой. Живой взбесившийся зверь.

Жанна едва успела надавить на тормоза – прямо перед ней, всего в каком-то полуметре, пролетел мотоцикл с седоком, ударился о перила моста. Он не пробил их – нет, но от удара высоко подпрыгнул и перевернулся. И исчез.

Хорошо, что в этот час не было ни машин, ни людей.

Жанна выскочила и подбежала к перилам. Черная вода плескалась внизу, и ничего не было видно.

Буквально через три минуты подъехала машина патрульно-постовой службы.

Жанна стояла возле слегка погнутых чугунных перил и оцепенело смотрела на воду. Дождь, прежде едва моросивший, усилился. Она вся промокла, текло с волос – но Жанна ничего не замечала.

Ее спрашивали – но она только качала головой. Только потом, не сразу, смогла объяснить, что же именно произошло. Гаишники вызывали кого-то по рации.

Потом подъехали спасательные службы. Даже водолазы были.

Подогнали кран.

И только когда совсем рассвело, Жанна увидела, как медленно, словно призрак, поднимается на тросе мотоцикл из воды. Снизу крикнули, что водолазы нашли и человека.

– Живой? – спросила Жанна.

– Да какое там…

Она мельком увидела Марата – когда его на носилках заталкивали в машину. У него было белое спокойное лицо.

– Он живой? – опять неуверенно спросила она.

– Девушка, вам же сказали…

Марат был мертв, но в это трудно, почти невозможно было поверить. Кто-то накинул на плечи Жанны одеяло.

До полудня она просидела в отделении, повторяя снова и снова, что произошло. Объяснила, почему Марат преследовал ее и что именно произошло на мосту. Потом рассказала, что Марат убил человека. Зачем рассказала? Виновный-то все равно последовал за своей жертвой. Но ее выслушали, записали все показания.

– Эх, девушка, какие вокруг вас страсти творятся!..

Она догадалась и попросила позвонить Ремизову. Он приехал через двадцать минут и забрал ее с собой. Жанну больше задерживать не стали, только записали ее координаты, на всякий случай…

Все это время она была у Ремизова. Возвращаться к себе она не хотела, да Вася и не отпустил ее.

– Я же с самого начала говорил – переезжай ко мне! О, какая ты упрямая… – Он злился и кричал – уже у себя дома. Рассерженный Вася Ремизов – это нечто. Таким его Жанна еще не видела.

У нее тоже сдали нервы, и в ответ она принялась кричать на него.

Потом он схватил ее, посадил себе на колени и держал так до тех пор, пока она не замолчала. Он был мрачный, недовольный, злой, испуганный. Он боялся за нее.

– Ты невозможная… – сказал он в сердцах.

– Это ты невозможный!

– Нет, ты…

Но, сидя у него на коленях, прижимаясь щекой к его груди, она чувствовала, как постепенно затухает, гаснет ее страх.

– Брось меня. Зачем я тебе? – сказала Жанна тихо. – От меня одни несчастья. Меня прокляли…