Femme fatale выходит замуж

– Жизнь людей печальна и коротка, – с горечью продолжил Сидоров. – Счастья нет, лишь иногда – чувство удовлетворения, которое неизбежно сменяется скукой. Вот ты замечал – чего-нибудь хочешь, просто сгорая от желания, а потом получаешь это и понимаешь – совсем не того хотел. Или думаешь – ну надо же, ради этой-то ерунды в лепешку был готов расшибиться?! И вообще… – Сидоров мрачно посмотрел на дно пустого стакана, – …в настоящем времени счастья нет. Оно или в прошлом, или в будущем. Мы или вспоминаем с ностальгией о каких-то событиях, или мечтаем о чем-то необыкновенном, что ждет нас впереди… Но сейчас, в данную минуту – счастья нет. Нет!

– Ты абсолютно прав… – всхлипнув, сказал Айхенбаум. – Погоди, тут у нас, кажется, еще были какие-то запасы… – И, держась за стену, Руслан встал на четвереньки и полез под стол.

– Мы не ценим того, что у нас есть! – с жаром продолжил Сидоров, глядя на пустой табурет, на котором только что сидел его друг. – Мы свободны и молоды. Мы здоровы! Но на черта нам это надо сейчас, скажи?.. А вот лет через сорок мы, два старикана без зубов, волос и почек, с хроническим простатитом и ревматизмом, никому не нужные, с уткой под кроватью и капельницей в вене, будем, рыдая, вспоминать эти дни и говорить – ах, как мы были счастливы когда-то! Ах, мы ходили без палочки, пили все подряд, ели, не задумываясь, и, не задумываясь, любили женщин – не боясь осечек! Мы были свободны и не нуждались в сиделке!

Руслан Айхенбаум, весь в пыли, вылез из-под стола, трагически развел руками.

– Нет ничего? – быстро спросил Сидоров. – Ну вот, я же говорил – счастья нет…

– Что же делать? – уныло спросил друга Руслан, положив руки на стол.

– Я не знаю! Я не знаю, какой смысл в этой суете, которая зовется жизнью! – с жаром произнес Яков Сидоров. – Ведь все равно мы умрем! Смерть, Русик, неизбежна.

Руслан Айхенбаум уронил голову на руки.

Сидоров жалостливо погладил его по голове.

– Жизнь – это сплошной обман и разочарования, и все блага, которые нас окружают, ничтожны. Мы пленники страстей, друг мой! А потом – смерть.

Плечи у Айхенбаума сотрясались – он рыдал.

– Я знаю, что ничего не изменится, если я уеду, – печально произнес Сидоров. – Жизнь людей везде одинакова, в любой точке земного шара. Ничего не меняется – ни от количества денег на счету, ни от количества красивых женщин, ни от наличия пентхауза, ни от внезапно свалившейся славы. Все кончится одним и тем же, и для нищего, и для миллиардера. Всех закопают в землю.

Айхенбаум уже не просто рыдал – он подвывал. На нижнем этаже кто-то постучал по батарее, требуя тишины.

– Ага, слышишь? – прищурился Сидоров. – Люди спать хотят… А я тебе скажу, Русик, – не имеет никакого значения, сонным или выспавшимся встречать скуку будней!

– Что… что же делать? – сквозь всхлипывания выдавил из себя друг.

– Мир и существующий порядок вещей мы не изменим – это раз, – жестко произнес Сидоров. – Это мы уже с тобой поняли. Но можно изменить себя, свое отношение к миру. Наплевать на все. Да, на все – на деньги, на карьеру, на рекламу, на вещи, которые выходят из моды уже на следующий день… Мы должны стать свободными, Русик, свободными – хотя бы внутри себя, в своей душе! Поэтому я хочу уехать. Здесь, в Москве, перемены невозможны.

– За… зачем же так далеко ехать? – пробормотал Айхенбаум. – Ты… ты бы лучше в Рязань поехал, что ли!

– А зачем мне Рязань?

– Ну, во-первых, это тебе не столица, а во-вторых, я к тебе буду хоть иногда в гости приезжать!

– Нет, Рязань слишком близко к Москве, – покачал головой Сидоров. – Лучше уж куда-нибудь на Дальний Восток.

– Тогда зачем тебе Ближний?

– Русик, у меня там дядя! – закричал Сидоров. – И, вообще, я же не навсегда уезжаю! Мне, может, скоро надоест там, и я вернусь! Я просто сейчас хочу только одного – уехать отсюда, уехать как можно дальше, поменять все – климат, страну, язык… Все!

Руслан Айхенбаум поднял голову и заморгал глазами.

– Я знаю… – изумленно прошептал он. – Я, кажется, понял…

– Что ты понял?

– Ты, Яшка, из-за Жанны убегаешь!

– А при чем тут Жанна? – разозлился Сидоров. – Дело вовсе не в Жанне!

– Нет, в ней! – закричал Айхенбаум. По трубе снова застучали. – Да пошли вы… Ты от нее хочешь сбежать – на край света, как можно дальше!

Они замолчали, глядя в стол.

– Яша…

– А?

– Мне кажется, мы ее предали.

– Что?

– Когда мы отказались от нее, мы ее предали. И неважно, что мы ей были не нужны… Она нам была нужна! Мы об этом уже сто раз говорили.

– Знаешь, Русик, я не прав. Человек все-таки бывает иногда счастлив, – вздохнул Сидоров. – Когда он получает от жизни что-то – как подарок. Просто так…

Следователь – тот же самый, который приходил, когда случилось несчастье с Пересветовым, – вновь посетил «Минерву-плюс». Снова осмотрел все в конторе, опросил всех сотрудников. Особо долго общался с Барбарисычем, потом пил кофе с Крыловым и Веленской.

Когда следователь ушел, Полина разнесла сенсационную новость – Юрка Пересветов и не думал кончать жизнь самоубийством, его скинул с балкона один тип. Из ревности к Жанне Ложкиной.