Феникс

Мысли вновь вернулись к Илье. Сообщение было кратким — он очнулся, понимает, что ему говорят, сам почти не говорит, бродит по имению. В каком он состоянии на самом деле, чем закончился визит тех, кто сейчас уходил в море, обдаваемый солеными брызгами, что там вообще происходит?

Яхта окончательно развернулась к берегу. Сразу же стало полегче — ветер перестал швырять на палубу мелкую соленую пыль, да и рубка отцовского судна надежно прикрыла от него. Знакомые скалы родной гавани неумолимо надвигались, и, последний раз качнувшись на океанской волне, судно вкатилось на ее загривке в узкую каменистую пасть гавани. Показались причалы и длинная лестница, прилепившаяся к скалистому обрыву. По ближайшему пирсу метнулись матросы — береговая команда. Кроме них, на самом краю застыла пара неясных фигур — невысокая женщина, кажется, Сурдара, пряталась за худым длинным силуэтом неизвестного в парадном сюртуке семьи, накинутом на какие-то дешевые тряпки. Голова незнакомца таилась в темноте накинутого просторного капюшона зеленой рубахи, как у тех, которыми пользовались горцы. Что за чучело?!

Сердце ответило раньше, чем в этом убедился разум, — это он, Илья! Неужели все благополучно завершилось и ему удалось выкарабкаться из чудовищного катаклизма?

Пока швартовалось судно, носились по палубе матросы, аккуратно огибая застывшую у борта фигуру скелле, она не отрываясь смотрела на знакомого незнакомца. Что-то было не так. Он видел ее, он жадно смотрел на нее, но ни следа улыбки на его лице, ни попытки поприветствовать — хотя бы взмахом руки.

Спустился отец и молча встал рядом. На берегу был Илья, но какой-то странный, он вел себя как чужой — стоял и терпеливо дожидался, пока уставшая яхта окончательно замрет, притянутая паутиной канатов к причалу. С явным любопытством вертел головой, то и дело посматривая на Ану смутно знакомым взглядом. Неожиданно она поняла: из-за привычки она не сразу узнала этот быстрый, немного смущенный интерес — так смотрели на нее незнакомые молодые люди из благородных, не в силах отвести взгляд и смущаясь своей слабости. Сердцу вновь стало беспокойно, шевельнулось искусство, и пришлось аккуратными дыхательными упражнениями корректировать баланс. Отец, похоже, ничего не заметил. Во всяком случае, он стоял молча, без комментариев, похоже, немного смущенный — на берегу его ждал человек, которому он был обязан жизнью своей и своего внука. А Ана опасалась, что тот, стоящий на берегу, заплатил за это более высокую цену, чем они надеялись.

Сбросили сходни, что-то прокричал матрос, возившийся с ними, и сбежал на берег. Илья взмахнул рукой и двинулся к узкому мостику. За ним двигалась, прячась от взгляда Аны, как от пулемета, Сурдара. Отец посторонился, пропуская напряженную дочь вперед, и Ана не спеша сошла на причал.

Под тенью капюшона прятались знакомые черты, стертые выгоревшей растительностью — от бровей не осталось ничего, только изгиб глазных дуг напоминал о месте, где они должны были быть. Едва Ана сошла на берег, как лицо Ильи ощутимо напряглось, он замер хмурясь и как будто к чему-то прислушиваясь, потом сделал осторожный шаг вперед и опять остановился, явно чем-то озадаченный. Девушка подняла руку и сбросила раздражавший ее капюшон, на солнце блеснул совершенно голый, безволосый шар головы.

— Лысый! — нерадостно улыбаясь, как будто дразня, заявила Ана, и в тот же момент неожиданно лицо парня дрогнуло, и он каким-то судорожным движением обнял ее.

На минуту все замерло. Ане казалось, что даже ветер утих и перестал поскрипывать борт яхты. Позади негромко прокашлялся отец, и Илья отодвинулся в сторону. Не обращая никакого внимания на остальных, он, будто бы с трудом подбирая слова, с паузами произнес:

— Все не так! Я не то, что ты видишь. — Он улыбнулся, заметив напряжение в лице девушки, и добавил: — Это не конец, а начало, я в этом смысле. И благодаря тебе теперь я в этом уверен.

Звучал он путано и непонятно, к тому же в его речи вновь прорезался давно уже исчезнувший акцент.

— Ничего не понимаю! — Озадаченная Ана не чувствовала никакого облегчения, напротив, невнятные слова Ильи беспокоили и пугали. — Давай отложим объяснения. — Ее глаза сузились. — Что здесь делали эти сучки из Ордена?! — Она огляделась, сообразила, что по-прежнему стоит на самом краю сходней под пристальными взглядами матросов, Сурдары, отца и бог знает кого еще, кивнула в сторону лестницы. — Пойдем. Наверху все объяснишь.

Под взглядом скелле матросы испарились, как роса на жарком солнце, служанка еще более съежилась и сдвинулась, прячась за парнем.

Илья кивнул и собрался уже двигаться, когда Ана остановилась, с нарастающим беспокойством начиная догадываться о происходящем.

— С отцом не хочешь поздороваться?

Сам уже спустился и теперь стоял рядом с дочерью мрачный как туча.

— Извините. Здравствуйте! — Илья кивнул Саму как будто между делом.

Ана поймала недоуменный взгляд отца.

— Здравствуй, Илья. Иди с дочкой объясняйся. Поговорим потом, — быстро сориентировался тот.