Феникс

Могу ли я надеяться, что если Китнисс поймет, что я не причинял зла ее семье, то перестанет меня ненавидеть? Позовет ли она меня? Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не пойти в комнату со стеклянной стеной. Все, что происходит сегодня с Китнисс и Прим, очень личное. Я не могу вторгаться в это без приглашения.

Перевожу взгляд на часы. Скоро полночь. Очевидно, Прим не придет. Переживания терзают меня. Но усталость последних дней дает о себе знать, и я погружаюсь в объятия Морфея.

Просыпаюсь от вибрации передатчика. Сбор в Штабе через тридцать минут. Встаю с кровати и понимаю, что спал прямо в одежде. На приведение себя в порядок уходит некоторое время, так что в Штаб я успеваю на последних минутах.

Джоанна видит меня и машет рукой, приглашая сесть рядом. Протискиваюсь к ней между рядами кресел и здороваюсь.

- Слышал новости? – уточняет она.

Говорю, что недавно проснулся и прошу рассказать, но она отказывает, улыбаясь.

- Терпение, дружок, терпение!

Сегодня Койн читает сводку о моей поездке в Седьмой. Все события укладываются буквально в несколько минут, после чего Президент передает слово Плутарху.

Он благодарит меня и всех участников за отличную работу и предлагает посмотреть один из роликов. Свет в Штабе гаснет, и на большом экране появляюсь я.

Меня снимают на фоне горящей машины, мой взгляд решителен и грозен. Я обещаю Сноу скорейшее возмездие за причиненное зло, призываю людей не поддаваться панике и продолжать сражаться. Словно в подтверждение моих слов, кадры начинают сменять друг друга: я карабкаюсь по склону наверх, к дороге, я кричу и зову напарников, наконец, я осматриваю раненную ногу Джоанны. Заканчивается видео черным экраном, центр которого начинает тлеть и постепенно пламя охватывает все вокруг.

Когда свет зажигается вновь, некоторое время все молчат. Я сам под впечатлением. Потом зрители начинают удовлетворенно кивать и перешептываться.

Койн дает нам время, чтобы поделиться эмоциями, а потом вновь призывает к тишине.

- Это еще не все новости, – говорит она. – Меньше, чем через неделю, состоится праздник. В нынешние неспокойные времена такие мероприятия особенно важны для нас.

Я заинтригован. Джоанна рядом хихикает – очевидно, что она знает, о чем говорит Президент.

- Я рада сообщить, что каждый желающий житель Тринадцатого приглашен на свадьбу Финника Одейра и Энни Кресты!

Я открываю рот от изумления и глазами выискиваю в толпе Финника. Он машет мне и весело подмигивает. Смешок Джоанны рядом заставляет меня повернуться к ней.

- Нас не было несколько дней, а тут такоооое…

Я не успеваю спросить, что ее так веселит, когда Койн добавляет.

- Сойка-пересмешница станет особым гостем этого праздника.

Помню, как дрался однажды с братом, и он так сильно стукнул меня о стену, что я думал, будто разучился дышать. Сейчас я чувствую что-то похожее.

Неужели Китнисс настолько быстро пошла на поправку? Она узнала сестру? Она больше не винит меня в ее смерти? Я должен ее увидеть! Но сначала надо найти Прим и выяснить все о вчерашнем вечере.

Оставшуюся часть совещания я считаю секунды, совершенно не слушая, о чем говорят с трибуны. Как только нас отпускают, спешно пробираюсь к двери. У самого выхода сталкиваюсь с Гейлом.

- Пропусти, – говорю я.

Но в ответ Гейл только шире встает в проходе, не давая мне покинуть Штаб.

- Далеко собрался? – спрашивает он.

- Не твое дело, Хоторн!

- Ты и пальцем не прикоснешься к Китнисс, понял? – угрожает он мне.

Я злюсь, но вместе с тем томимый неизвестностью мучаюсь его словами.

- Это еще почему? – говорю я.

- Потому что она моя! – нагло заявляет он.

Я уже заношу кулак, чтобы ударить, но передо мной возникает Джоанна.

- Эй, эй, мальчики! Не устраивайте детский сад: песочница большая – всем места хватит! – шутит она, но в глазах беспокойство. Мне кажется, что я вижу, как она едва уловимо кивает, указывая в сторону позади меня. Оборачиваюсь и понимаю, что почти все, кто был в Штабе, с интересом наблюдают за нами.

Чертыхаюсь и, толкнув Гейла в сторону, покидаю комнату.

Где мне искать Прим? Почему она не пришла ко мне вчера? Пока я брожу по коридорам Тринадцатого, эти вопросы раздирают меня.

Почему Гейл считает ее своей? Это она ему сказала? Я хочу узнать, пока боль, растущая внутри, не поглотила меня целиком.

В одном из коридоров, около медицинского отсека, нахожу, наконец, Прим. Она видит меня и кидается на шею.

- Пит, она узнала меня! Ей лучше! Она уже видела маму!...

Поток восторгов так и льется из нее. Я жадно хватаю каждое слово, радуясь, что Китнисс стало лучше.

Улыбаюсь, когда Прим извиняется, что не пришла вчера: Китнисс просила ее остаться, и она не смогла отказать.

«Я бы тоже не смог отказать, попроси она», – думаю я.

Прим все рассказывает и рассказывает, пока я не понимаю, что так и не услышал заветных слов.

Борюсь со смущением, но все-таки решаюсь спросить.

- Китнисс ничего про меня не говорила?

Девочка затихает и смотрит в пол.

- Прим?

Она поднимает глаза и тихо-тихо говорит.

- Китнисс сказала, что не хочет тебя видеть. Никогда.