Феникс

- Это самый популярный вопрос в последнее время, – говорит она.

Я тоже улыбаюсь. Кажется, Китнисс чувствует себя свободнее, потому что теперь она забирается с ногами на кровать и, облокотившись на спинку, прижимает к себе колени.

- У тебя все хорошо?- говорю я.

Она отрицательно мотает головой, но молчит.

Думаю, ей есть что сказать мне, но Китнисс не решается. Что делать? Я рискую, но все же хочу, чтобы она знала.

- Если захочешь поговорить, я всегда рядом. Договорились?

Китнисс внимательно смотрит на меня и кивает.

Я ожидал чего угодно, но то, что действительно интересует ее, кажется мне странным.

- Какой он был?

- Кто? – удивляюсь я.

- Парень, которого я пристрелила! – ее голос чуть вызывающий, но он дрожит.

Понимаю, что это только бравада. Мы с ней пережили два сезона Голодных игр, но так и не научились спокойно смотреть на смерть. Тем более убивать самим.

- Я не знаю, как его описать, – говорю я. – Что конкретно тебя интересует, Китнисс?

- Его лицо! – не задумываясь, отвечает она.

Я все еще не понимаю.

- Оно обычное, – начинаю я, но Китнисс перебивает.

- Оно твое?!

Хмурю брови и отрицательно качаю головой. Что за странные вопросы?

Несколько минут она молчит, потом решатся рассказать.

- Тот человек, который не давал мне уйти и делал все это… У него был твой голос. И твое лицо.

Нехорошее предчувствие стучится в сердце. Мой голос дрожит, когда я спрашиваю.

- Ты думала, что все это делаю… я?

«Только скажи нет! Скажи нет, Китнисс!!»

- Да, – выдыхает она.

Я в смятении. Я раздавлен.

Через какой ужас ей пришлось пройти, и она думала, что это я!

«Бедная моя Китнисс! Прости меня! Прости за то, что не уберег!»

Она не спускает с меня глаз, готовая броситься прочь, и я понимаю, что она продолжает так думать.

Не могу вымолвить ни слова, а Китнисс, упрямо вздернув подбородок, начинает говорить.

- Я не сошла с ума! По крайней мере, в этом меня уверяет доктор Аврелий. Он говорит – виноват яд.

Только киваю. Не знаю, как помочь ей.

- Я знаю, «что» я видела, но я не знаю «правда» это или «ложь». Прим считает, что мне надо спрашивать, если я в чем-то не уверена.

Она смотрит на меня в ожидании, и я киваю.

- Так вот, спрашиваю. Ты достал нож из той коробки, которую нам отдал Бити, и напугал меня?

- Это правда, Китнисс, – грустно говорю я.

- Ты мучил меня и угрожал убить Прим? – резко говорит она.

- Как ты можешь так думать? – восклицаю я, но ее глаза серьезны.

- Только «правда» или «ложь», Пит.

- Ложь!

Китнисс кивает и отворачивается. По ее лицу вижу, что она размышляет над моими словами. И то, как иногда она хмурит брови, говорит мне, что у нее остаются сомнения.

- Ты позволил бы мне убить тебя? – тихо спрашивает она.

«Я собирался дважды умереть за тебя и сделал бы это снова. Я люблю тебя, Китнисс!»

- Правда, – шепчу я в ответ.

Руки дрожат от желания прикоснуться к ней, но сейчас это худшее, что я могу сделать.

Мы продолжаем сидеть в тишине, каждый погруженный в свои мысли.

Когда часы на стене показывают полночь, Китнисс выходит из забытия и быстрыми шагами направляется к двери. Бросаюсь за ней, и она резко оборачивается. В глазах мелькает страх, но она справляется с этим.

- Почему ты не убила меня? Почему поверила, что это был не я?

«Мне нужно знать! Мне очень это нужно, Китнисс!»

- Это не я поверила. Я до сих пор не знаю, во «что» верю.

Ее ответ сбивает меня с толку.

- Тогда что это было?

- Это глупо, – пожимает плечами Китнисс.

- И все-таки?

Мы смотрим друг другу в глаза. Долго. Внимательно.

- Наверное, это было сердце, – она краснеет и уходит.

Оставляйте отзывы! Мне интересно любое ваше мнение!

====== Глава 5-4 ======

POV Китнисс

Мой поздний завтрак отвратительно невкусный. Морщу нос и отодвигаю тарелку от себя. Я действительно поздновато решила перекусить – в столовой почти никого нет.

Вчера я сказала Питу эту дурацкую вещь про мое сердце. При чем оно тут вообще? Я была под действием яда, и только. Не мог же он подумать, что я призналась ему в любви или что-то вроде этого?

Даже несмотря на то, что я теперь путаюсь в своих воспоминаниях про него, мне все равно не хочется обижать Пита. Но и надежду давать не хочу.

Знаю ли я вообще, что такое любовь?

Когда умер отец, я была слишком маленькой, чтобы думать о чем-то таком. Потом, когда мои ровесницы крутили с парнями, я была занята тем, чтобы моя семья не умерла с голоду. С появлением Голодных игр ничего не изменилось: я все время боялась за их жизнь.

Когда-то давно, еще до объявления Квартальной бойни, я пыталась объяснить Гейлу, что мне некогда думать о парнях, любви и будущем. Я просто выживаю день за днем. Сегодня все по-прежнему.

Единственная, кого я точно люблю – Прим. Я даже не уверена, что люблю маму. Только Прим.

Вздыхаю. Кстати, про Гейла. Я ведь собиралась его навестить.

Смотрю на часы – в это время он должен быть на работе в своем Отделе. Отношу поднос на кухню и покидаю столовую.