Феникс

Катерок подошел совсем близко и остановился, чтобы захватить их за борт. Айка даже зажмурилась, вообразив, как ее волокут туда, и запротестовала:

- Не хочу!

Они продолжали плыть, а катер следовал за ними, и весь путь человек с рупором угрожал штрафом. На берегу Марио и Гали подхватили ее под руки, отнесли: под маслины, в коляску, а сами вернулись на катер, откуда за ними уже было ринулся спасатель.

Теперь они встречались почти ежедневно. Однажды Айке захотелось прочесть Гали свои впечатления об Альфанте.

- Странные ты сказки сочиняешь, - сказал он, когда она захлопнула тетрадь. Перевернулся на спину и зажмурился.

Айка не стала спорить, доказывать, что вовсе не сказки записывает, а мыслепутешествия, и что еще сегодня утром разговаривала с Юком.

- Эх, умел бы я сочинять... Столько всякого довелось увидеть! - Он зачерпнул горсть песка и тонкой струйкой просыпал на смуглую грудь.

- Тебе не нравится? - Она огорченно запихнула тетрадь в парусиновую сумку.

- Видишь ли, ты витаешь где-то в облаках. Я же привык бродить босиком по земле, ощущать каждый ее камешек И колючку. Это лишь на первый взгляд кажется, что все ходят благопристойно обутые в башмаки. Многие в кровь расшибают ноги, пока научатся жить. - Он повернул к ней голову. Его блестящие глаза внезапно погасли, будто внутри выключился фонарик. - Знала бы, что довелось мне пережить год назад.

- Расскажи.

Он резко дернул головой.

- Что ты! Не для твоих ушей. Только, пожалуйста, не поучай меня, как Мальвина Буратино. Сам знаю, что жил дурно, что надо иначе, да только знать мало, надо уметь и действовать соответственно знаниям. А это, увы, не всегда получается.

- По-твоему, что такое счастье? Он весело блеснул зубами и сел.

- Счастье - это когда огромная семья, когда твоя любимая женщина родит тебе пять сыновей и пять дочерей.

- У вас в Казахстане все мечтают о таком счастье?

- Многие.

- Это ты нарочно, чтобы досадить мне? - Она закусила губу.

Гали, улыбаясь, смотрел на нее, скрестив ноги в позе йога.

- Ты жестокий, злой! - выкрикнула она. - Ты нарочно говоришь об этом, зная, что вряд ли я смогу иметь и одного ребенка!

Все так же продолжая улыбаться, он не сводил с нее глаз, и она со страхом подумала о том, что эти глаза имеют над ней непонятную власть, которой лучше не поддаваться.

- Не смей так смотреть на меня! - истерически закричала она и еле сдержалась, чтобы не швырнуть в него книгой.

Улыбка его вмиг погасла, сменившись виноватой озабоченностью.

- Я не собирался причинить тебе боль, - сказал со вздохом. - Просто хочу всегда быть с тобой откровенным.

- Как же, как же, - деланно развела она руками, уже не обижаясь на него, как-то вмиг поверив ему - Хороша себе откровенность, когда за каждым словом прячется тайна. Ведь так и не рассказал, что такое замечательное было у тебя в прошлом году.

- Зато хочешь о вчерашнем?

- Очень надо.

- Нет, ты выслушай, - почти приказал он.

Распластался на песке и подробно, как если бы докладывал самому себе, стал вспоминать минувший вечер, удивляясь своей искренности и желанию раскрыться перед ней до донышка. Сначала она слушала как бы нехотя, огребая ладонями вокруг себя песочный барьер. Но вот глаза все чаще и чаще стали задерживаться на лице Гали, и наконец она полностью окунулась в его переживания, уже почти не отграничивая их от собственных.

Он рассказал, как после работы хотел было заглянуть в санаторий, хотя и сомневался, что в сумерках найдет Айку у маслин. В общежитии сбросил рабочую спецовку, поплескался под душем и надел выходной костюм - брюки и красную рубаху, по хулигански завязанную спереди узлом, когда шумно ввалились Пашка и Гриня, его соседи по комнате, шоферы продмага, в котором он работал грузчиком. "Ты куда это намылился? - Паша насмешливо окинул его с ног до головы. - На свиданку, что ли? Познакомил бы со своей пассией.

Он смутился, А тут еще Гриня, тяжело хлопнув по плечу, подмигнул: "Давно пора. А то валяешь дурака с пацанвой. Все штаны пообтер на причалах, рыбой и мидиями провонялся".

- И знаешь, Айка, что я подумал? - сказал Гали, вспоминая ту минуту - Я подумал: вот расскажу сейчас о тебе, у них челюсти так и отвиснут. Но почему-то промолчал Ты извини. И за то еще извини, что когда Пашка предложил мне пойти в курзал, я согласился. Но соврал, что сегодня моя девушка не может, пойду сам. Я предал тебя, Айка.

- Все правильно, Гали. Иначе и не могло быть.