Феникс, что в Аризоне

- Да, но в самолетах все друг с другом разговаривают, - возразил Виктор.

- Ты мне всегда говорил, что я слишком много думаю, - сказал Томас. А теперь, похоже, это ты думаешь слишком много.

- От тебя заразился.

- Точно.

Томас и Виктор на такси отправились к тому месту, где стоял трейлер, в котором умер отец Виктора.

- Слушай, - сказал Виктор, когда они подъехали к трейлеру, - я перед тобой до сих пор не извинился за то, что тогда избил тебя.

- Да ладно. Мы были мальчишки, и ты напился.

- Верно. Но все-таки я хочу извиниться.

- Хорошо. Проехало.

Виктор заплатил за такси, и они оказались на улице под раскаленным солнцем Феникса. От трейлера шел запах.

- Там мало приятного будет внутри, - сказал Виктор. - Ты можешь не входить.

- Тебе понадобится помощь.

Виктор подошел и открыл переднюю дверцу. Клубом выкатилась тошнотворная вонь. Отец Виктора неделю пролежал в этом трейлере при 100 по Фаренгейту. И нашли его там как раз по запаху. Для установления личности потребовалась карта из зубоврачебного кабинета. Так сказали у коронера.

- Вот черт, - сказал Виктор. - Кажется, я не смогу.

- Ну и не лезь.

- А вдруг там еще есть что-то ценное.

- Я думал, у него деньги в банке.

- Да. Но могли остаться письма, фотографии, в таком смысле.

- А-а, - сказал Томас и, зажав нос, полез следом за Виктором.

Когда Виктору было двенадцать, он один раз наступил на подземное осиное гнездо. Нога провалилась в дыру и никак не вытаскивалась, сколько он ни дергал. Осы зажалили бы его до смерти, и так бы он и погиб, если бы мимо не проходил Томас Разжег Костер.

- Беги! - крикнул Томас, освободив ногу Виктора.

И они помчались во весь дух, быстрее, чем когда-нибудь в жизни, быстрее, чем Билли Милс и Джим Торп, быстрее, чем способны лететь осы.

Виктор и Томас бежали, пока совсем не задохнулись, а кругом настала темная, холодная ночь, и они потерялись и долго-долго искали дорогу домой. Бредя обратно, Виктор пересчитывал осиные укусы у себя на теле.

- Семь, - сосчитал Виктор. - Мое счастливое число.

Из трейлера Виктор не взял почти ничего. Только фотоальбом и стерео. Все остальное пропиталось этой жуткой вонью и вообще было никому не нужно.

- Вот и все, пожалуй, - сказал Виктор. - Не сказать чтоб много.

- Лучше, чем ничего, - сказал Томас.

- Ага. И еще пикап.

- Пикап в порядке.

- Отец имел подход к машинам.

- Я помню твоего отца.

- Да? - удивился Виктор. - Что же ты о нем помнишь?

Томас Разжег Костер закрыл глаза и стал рассказывать:

- Я помню, мне один раз приснилось во сне, чтобы я отправился в Спокан, встал в центре города у водопада и ждал знака. Было ясно, что надо ехать, но не на чем, у меня не было машины, не было прав. Мне только исполнилось тринадцать. Ну, и я пошел пешком. Шел целый день и пришел к водопаду. Стою там долго-долго, может, час, жду. Проезжает твой отец. "Какого черта ты тут делаешь?" - спросил он меня. "Жду, пока мне будет видение". Тогда твой отец сказал: "Дождешься только, что тебя поколотят и оберут на улице". Он посадил меня к себе в машину, отвез в кафе "Дэнни", накормил обедом, а потом привез домой в резервацию. Я долго не мог успокоиться, получалось, что сон меня обманул. Но он не обманул. Твой отец - это и было мое видение. "Заботьтесь друг о друге, - вот что сказал мне мой сон. - Заботьтесь друг о друге".

Виктор долго молчал. Он рылся в памяти, выбирая, что там было об отце, попадались хорошие воспоминания, попадались и плохие, но хороших в итоге оказалось больше, и он наконец улыбнулся.

- Мой отец не рассказывал, что встретил тебя в Спокане, - сказал Виктор.

- Он обещал, что никому не скажет, чтобы у меня не было неприятностей. Но я зато должен присматривать за тобой, такой был уговор.

- Правда?

- Правда. Твой отец сказал, что тебе понадобится помощь. И оказался прав.

- Так вот, значит, почему ты поехал со мной? - сказал Виктор.

- Я поехал из-за твоего отца.

Виктор и Томас забрались в пикап, съездили в банк и получили триста долларов, лежавшие на сберегательном счете.

Томас Разжег Костер умел летать.

Однажды он прыгнул с крыши школьного здания в резервации, часто-часто взмахивая руками, точно полоумный орел. И полетел. Завис в воздухе и продержался секунду над всеми остальными индейскими ребятами, которые были не так глупы или не так бесстрашны, чтобы тоже прыгнуть по его примеру.

- Летит! - заорал Младший Брат, а Сеймур попытался доказать, что здесь какой-то фокус с проволокой или зеркалами. Но все было по правде. Все было настоящее, как земля, на которую Томас, не удержавшись в вышине, в конце концов рухнул.

И сломал руку в двух местах.

- Перебил крыло, перебил крыло, перебил крыло! - кричали все индейские ребята и махали руками, разбегаясь, им тоже хотелось полететь. Они не могли простить Томасу его отвагу, его краткий миг птичьего торжества.

Все грезят о полетах. А Томас полетел.

Одно его видение на секунду стало реальностью - только-только чтобы успеть осуществиться.

Отец Виктора, в виде пепла, заполнил собой деревянный ящик, и еще немного, что не вошло, насыпали в картонку.

- Он и был крупный мужчина, - сказал Томас.