Феникс и зеркало

— Это один из аль-рунов, — пояснил Вергилий. — Еще их называют мандраками, или мандрагорами…

В неглубокую мисочку он налил красного вина, а в более крупную насыпал земли. Быстро обмакнул создание в вино и осторожно, аккуратно положил на землю.

— Или мандрагорами… — повторил он, отступая назад и глядя на существо. — У них много имен. И власть им дана большая.

Маг отыскал свободный конец нити, дернул за нее, и все узлы моментально распались. Мандрагор пошевелился, по его телу прошла легкая судорога. Тонкие веки поднялись и обнажили взгляд — мутный, блуждающий по сторонам, бессмысленный, как взгляд идиота. Беззубый рот издал сухой, сосущий и схожий со свистом звук.

Вергилий взял серебряную шпильку и уколол себя в подушечку левого указательного пальца, выдавив капельку крови. Поднес дрожащую каплю ко рту мандрагора — создание немедленно прижалось к пальцу, словно теленок к вымени.

Вергилий с трудом отнял палец:

— Довольно, гомункул. Смотри зорко, говори внятно и подчиняйся мне во всем!

Гомункул причмокнул. Взгляд его, когда он повернул голову, был уже острым и вполне осмысленным. Он самодовольно улыбался, щебетал, попискивал, ерошил крохотными ручонками свои волосы на голове — руки его выглядели словно корешки, вялые отростки.

— Говори внятно!

— Королева Кандиды наставила королю рога с конюшенным, — произнесло пискляво, но вполне разборчиво существо. — Мисо Яник нашел нового покровителя своей рыжеволосой девчонке. Лодочник Карсис сгибается и пыхтит, только не на своих веслах, а над… зовут ее…

— Довольно! — прервал его Вергилий. Мандрак хихикнул и прыснул. — Гляди на Розу Ветров. Видишь ветра? Обоняешь их? Слышишь? Чувствуешь?

Мандрак замолк, прислушиваясь.

— Вижу сардин и камбалу… кальмары, очень много губок…

— Ветер. Только ветер. Ищи ветер!

Тонкие ноздри затрепетали. В носу у мандрака явно не было хрящей.

— Чувствую его, — произнесло создание.

— Где?

— У берегов Малой Азии, пахнет гарью сожженных городов, пролитой кровью и потом насилуемых девушек.

Мужчины обменялись быстрыми взглядами.

— Морские гунны, — пробормотал Огненный Человек. — Вождь Отилл за работой.

— Другой ветер, гомункул. Другой.

Рот сомкнулся и выдохнул:

— Чувствую его вкус.

— Где?

— В трех лигах по направлению на солнце, пахнет солью и брызгами.

— Там скалы и мели, — покачал головой Ан-тон.

— Не этот ветер, гомункул. Другой.

Мандрак задрожал и поморщился. Затем вдруг с вожделением произнес:

— Дочки Афинского префекта… — Моментально и без малейшего сочувствия Вергилий ткнул его шпилькой. Мандрак съежился, завертелся и заверещал.

— Ветер! — закричал он, словно протестуя. — Я вижу ветер!

— Где?!

— Две лиги и еще половина лиги отсюда, — вопило существо. — Между югом и востоком. Юго-восток, две лиги и еще половина лиги! Ветер! Ох, теплый! Сладкий, мягкий и быстрый! Ветер!

Огненный Человек повернулся и затопал по ступенькам вверх, на ходу выкрикивая приказы. По палубе прогрохотали ноги гребцов, в уключинах взвизгнули весла. Загребной принялся выкрикивать ритм, и корабль рванулся вперед.

— А теперь, — сказал мандрагору Вергилий, — можешь разглядывать что пожелаешь.

Глаза создания блеснули, словно слизь улитки, он осклабился и немедленно принялся изрыгать из себя рассказы о том, что видел: совокупляющихся с пастушками кентавров, мальчиков-рыболовов, которых соблазняли и увлекали в пучину русалки, обманутых единорогов, драконов, которых с помощью уловок лишали их сказочных богатств… Он молол языком, причмокивал и захлебывался речью. Наконец затих. Начал снова, говоря теперь уже о других предметах, но в голосе его звучало куда меньше интереса. Вергилий слушал его, приклонив голову к плечу, и между делом царапал стилом на навощенной дощечке. Потом, словно бы случайно, провел на ней глубокую царапину и взял в руку образовавшуюся стружку, завиток воска.

Гребцы оставили весла. Наверху закричали, вновь донесся топот ног, резко был поднят парус. Парусина затрещала, заскрипела мачта — и еще раз, и еще. Сверху донеслись ликующие крики, и корабль резко дернулся вперед. Вергилий поднялся и, сминая воск в пальцах, подошел к мандрагору. Тот глядел на него, словно обезумев, широко раскрыв в ужасе рот. Но крик, визгливый и отчаянный, не успел вырваться из его гортани. Вергилий, кажется, в тот самый миг, когда этот крик должен был раздаться, залепил губы мандрагора воском, обмотал тельце шелковой нитью и поднял из тарелки с землей.