Феникс и журавль (СИ)

— Ты хочешь сделать мне больно, да? Но все, что ты делаешь, так это просто щекочешь, как-то даже не очень хорошо. Неужели, это все, на что ты способен?

Несколько секунд, озорной взгляд практически черных глаз, и замах. Как бы сильно хотелось закричать от резкой боли, Магнус позволяет себе лишь закусить губу и на секунду зажмуриться, мотая головой из стороны в сторону и прогоняя легкий туман из головы.

— Мы оба знаем, - он умудряется оттолкнуть от себя руку нефилима и вытянуть нож, впившийся глубоко в бок, откинув в сторону, — что скучать будешь ты. Потому что сейчас я не вижу тут своего Александра, я вижу только того монстра, что поселился в нем. А вот когда все вернется на свои места… - маг закашливается и на какое-то время замолкает, рукой зажимая рану на боку. — Когда это произойдет, то ты будешь корить себя. А еще по мне будут скучать мои друзья. И, уверен, они будут совсем не прочь прикончить тебя за мою гибель. Алек, прошу тебя, вернись.

— Да кому ты нужен? Твои друзья даже не вспоминают о тебе, а твой драгоценный охотник настолько разозлился на тебя в прошлый раз, что действительно захотел всего происходящего, я просто помогаю ему осуществить задуманное.

Магнус отшвыривает нож еще дальше, не давая дотянуться до него, и проводит по щеке охотника окровавленной рукой, мотая головой из стороны в сторону.

— Румянец смущения идет тебе гораздо больше, чем просто красный, - шепчет он. — Но, знаешь, умереть от руки любимого человека не так уж и плохо. Мои четыреста лет должны были закончится когда-нибудь, - хотя не то, чтобы он вот так умер от такой раны, еще поборется прекрасно. - И даже после всего этого я люблю тебя, Александр.

И пока тот празднует свою неполную победу, видя, как все больше обмякает его жертва, чуть расслабившись, Бейн поддается вперед, касаясь его губ своими в легком жесте. Но все еще не сдается.

Очнется. Магнус не сомневается, что очнется. Может, будет поздно для самого мага, но вот его охотник будет в порядке, в этом он клянется сам себе.

— Я люблю тебя, - повторяет он одними губами и из последних сил отталкивает от себя парня, заставляя его отлететь к стене и больно приложиться о нее затылком, да так, что сверху обрушивается книжная полка. — Помнишь, как я просто забрал тебя с собрания и мы отправились на море?

Каждое свое слово он сопровождает неуверенным шагом, пока наконец не прижимается к нефилиму вплотную, касаясь своим лбом его.

— Ты был там тогда в первый раз. И ты так задорно смеялся, был таким счастливым. Я знаю, что ты помнишь, Александр. И я прошу тебя, - Магнус судорожно втягивает в себя воздух, чуть пошатнувшись, — очнись, родной. Ты мне нужен. И я нужен тебе. Давай же, Алек.

Голос у него звучит глухо и сорвано, но глаза смотрят уверенно и так любяще, что, кажется, будто эти чувства просто затапливают мага. Но вот только теперь он начинает и бояться. Не столько за себя, сколько бояться именно Лайтвуда и его следующих действий.

— Это же всего лишь я, Магнус. Я знаю, что ты слышишь меня. Не сделай непоправимой ошибки, ангел мой, - хотя и Магнусу кажется, что Алек уже сделал ее. И эта ошибка заставляет мага отступить, вцепившись в стену и стараясь устоять на ногах.

— Да, всего лишь ты. Магнус, который любит играть с чужими чувствами и душами, которому плевать на все, кроме того, что волнует тебя в личных целях. ты демонское дитя, Магнус. А мы, охотники, таких убиваем, - холодный смех заставляет вздрогнуть и зажмуриться, покуда мир перед глазами все равно поплыл.

Он был таким наивным, когда полагал, что его пресловутая любовь даст хоть какой-то результат, потому что, очевидно, Лайтвуду было плевать на нее. Как и на самого Магнуса все это время. Должен же он быть удивлен? Да. Но почему-то этого чувства нет.

Магнус уже не понимает, что происходит. Кажется, последний удар выбивает из него напрочь все силы и он не находит в себе даже желания сделать вдох, так и проваливаясь в темноту. По крайней мере, теперь с Алеком все будет хорошо, а остальное и не так важно.

Нет вообще ничего, кроме тела, представляющего сплошной сгусток боли и глубокого разочарования в самом себе. И последнее, что понимает Магнус перед тем, как окончательно потерять связь с миром, так это то, что он хочет… Даже не так, должен уехать. Если очнется.

***

И каково же его удивление, хотя, кого обманывать, он ничего не испытывает, когда открывает глаза, и взволнованная Лайтвуд подрывается с места, говоря что-то о том, что Бейн провалялся в койке полторы недели. И все, на что его хватает в ответ, так это то, что лучше бы и не приходил в себя, и всем было бы легче.

Весь ужас заключается не в том, в каком он состоянии оказался, а в том, что в Магнусе зарождается какой-то нелепый страх, который он пока не в силах перебороть.

А если Алек вновь накинется на него?

— Алек… - он весь подбирается, как только слышит звук открывающейся двери, но отворачивается в другую сторону, чтобы специально не дать рассмотреть себя.