Феникс или возрожденный оккультизм

Часто задают вопрос: какими такими особыми качествами обладала Е.П.Б., что благодаря им ей была доверена столь трудная задача передачи Древней Мудрости современному миру? Во-первых, она правильно понимала взаимоотношения между учеником и учителем. Она полностью посвятила себя выполнению возложенной на нее задачи, а все личное только содействовало достижению главной цели. Она занимала бескомпромиссную позицию там, где речь заходила о принципах. Один из Мастеров сказал о ней, что большинство ее неприятностей проистекает от неспособности скрывать свои подлинные чувства. Будучи абсолютно бескорыстной, она никогда не искала личной славы, постоянно жертвовала удобствами и безопасностью ради того, что считала величайшим благом. Е.П.Б. во всех отношениях была доминирующей личностью. Своим энтузиазмом она заражала всех, кто ее окружал. Она безразлично относилась к собственному духовному развитию, вполне удовлетворившись ролью секретарши, пишущей под диктовку, — простого пера в руке умелого автора. Как сказал один из Махатм, характеризуя ее темперамент, она была слишком эмоциональна, чтобы достичь высших степеней просветления. Однако именно эти эмоции заставили ее отказаться, подобно Авалокитешваре, от достижения личного совершенства и вернуться с посланием, несущим надежду и просвещение миру, который она любила, несмотря на то, как он обошелся с ней. Искренность, убежденность, бескорыстие — вот главные черты ее натуры, на основе которых Мастера и отдали предпочтение именно ей. Добавьте к этому ее экстрасенсорную чувствительность и недюжинный литературный талант, и вы поймете, почему Великая Школа выбрала ее в качестве выразителя своих идей.

Литературный стиль мадам Блаватской был выразительным и динамичным, как и ее личность. В течение ряда лет она зарабатывала на жизнь журналистикой, и, хотя многие из ее ранних статей так и не были переведены с русского, до английских читателей дошло достаточно ее произведений, чтобы они по достоинству могли оценить блеск, новизну и индивидуальность ее стиля. Ее труды не лишены юмора, а иногда, когда того требовали обстоятельства, перо в ее руках становилось острым, как бритва. Примером тому могут послужить «Vide» в особой степени, а также «Разоблаченная Изида» и «А Modern Panarion», a «The Nightmare Tales» еще более упрочили ее репутацию как талантливого беллетриста, хотя возложенная на нее тяжелая обязанность заниматься оккультными делами оставляла ей мало возможностей потворствовать своим литературным талантам. Стилю мадам Блаватской была чужда тяжеловесность, которой страдают труды большинства глубоких мыслителей. Даже те страницы ее учебников, которые содержали сведения специального характера, вызывали у читателя острый интерес, заставляя его прочитывать все до конца. Ее трудолюбие просто поражало; так, приступив к подготовке «Тайной Доктрины», она ежедневно вставала в пять утра, за исключением тех редких случаев, когда она не могла работать из-за плохого самочувствия, и успевала до завтрака исписать изрядную пачку бумаги. Она не придерживалась никакого расписания и, позволяя себе лишь краткие перерывы, обычно засиживалась за работой далеко за полночь. Трудный для понимания предмет подчас вынуждал ее переписывать текст по нескольку раз, прежде чем изложенный материал получал одобрение ее Учителей. Ее средства не позволяли ей иметь большую библиотеку, и у нее никогда не было большинства тех трудов, которые она цитировала в своих произведениях. Однако, по ее словам, это не вызывало у нее особых затруднений, поскольку нужные ей книги якобы появлялись перед ее глазами прямо в воздухе, так что она могла в любой момент считывать необходимые сведения, отраженные в астральном свете.

Величайшими «чудесами» мадам Блаватской были ее книги, сделавшие ее недоступной сплетням клеветников. Именно ее литературные произведения, а не материализованные чашки с чаем стали критерием ее гениальности. Даже объединенных умственных усилий всех ее критиков не хватило бы, чтобы приблизиться к достижениям женщины, от которой, когда она умирала, как от безнадежно больной отказались врачи! Кто еще за последнюю тысячу лет обладал достаточным знанием или мужеством, чтобы заново сформулировать духовные истины, которые мир считал навсегда утраченными — погребенными под руинами храмов классической древности?