Феникс или Возрождённый оккультизм

Далее, этот самый Бальзамо покинул Сицилию сравнительно незаметной личностью без всякого образования или явных способностей, свидетельствующих о его высокой интеллектуальности. Допустив, что он родился в 1743 году и уехал с Сицилии, когда ему не было ещё и двадцати, получим примерно 1763 год. Учитывая знания и масштабы личности Калиостро, он должен был достичь невероятного прогресса в искусствах и науках за время между 1763 и 1771 годами, когда Калиостро стал идолом Парижа. Где же он учился? Разве он посещал какую-нибудь известную школу или солидный университет? Полагают, что он вёл жизнь странствующего лекаря-шарлатана, полную нескончаемого обмана и хитрых уловок, и продолжают обмусоливать эту версию, поскольку не существует вообще никаких свидетельств. Всем известно, что Калиостро был всесторонне образованным человеком, способным отстаивать своё мнение в беседах и спорах с крупными специалистами и известными учёными в любых областях знания. Кроме того, личность его была такова, что, хотя его и считали эксцентричным человеком, ни у кого не возникало сомнений относительно его благородного происхождения и прекрасного воспитания.

В действительности загвоздка заключалась в отношении графа к традиционным институтам того времени. Он верил в магию, обладал сверхъестественными способностями и не боялся их проявлять. Он вызывал духов, предсказывал грядущие события и якобы имел в распоряжении разные лечебные средства в виде талисманов и алхимических препаратов, с помощью которых излечивал даже безнадёжных больных, не требуя за это никакого вознаграждения. Его бесплатные больницы постоянно навлекали на него неприязнь врачей; его обескураживающие замечания сердили учёных мужей, а его зловещие прогнозы относительно будущего Франции тревожили аристократию. И только обычные граждане, особенно непривилегированные слои общества, относились к нему с непритворным расположением и восторгом. Его называли другом бедноты, и он неоднократно подтверждал это название.

В последней четверти XVIII столетия магия всё ещё оставалась в моде, однако, трансцендентальные способности графа не внушили к нему любовь историков XIX и XX веков. Эти господа с характерной для них узостью взглядов, посчитав всё это не требующим доказательств, и от своих читателей, естественно, ожидают такого же отношения, а именно, что любой человек, претендующий на обладание тайным знанием в области утраченных искусств и наук древних магов, обязательно должен оказаться мошенником, если, конечно, вы не пожелаете проявить в отношении графа снисходительность и не объявите его просто сумасшедшим.

От появившихся в последнее время книг о графе Калиостро вряд ли можно ожидать благожелательного и беспристрастного взгляда на вещи. Только глубокое понимание сущности истинной учёности позволит вынести более снисходительное суждение. Итак, мы имеем очень много дыма и совсем мало огня. С уверенностью можно сказать одно: что граф почти не предпринимал никаких усилий, чтобы как-то защитить себя или сберечь свою репутацию. Он всегда был прямолинеен, упрям и никогда не шёл ни на какие компромиссы. Он одевался не по моде, отличался властной манерой держаться и не угождал ничьим прихотям. Иногда даже создаётся впечатление, что он сам запланировал собственную гибель; во всяком случае, он шёл к ней, не думая о последствиях. Его поведение некоторым внушало симпатию и приводило в ярость его врагов. Их сдержанность и боязнь перейти в открытое нападение отчасти объяснялись покровительством со стороны сильных мира сего и невероятной популярностью у народа Франции.

В «Исповеди» Калиостро сам рассказывает историю своего происхождения и восхождения. И хотя история эта весьма необычна, нет никаких оснований считать её вымыслом. Справедливости ради следует заметить, что сведения из жизнеописания графа никем не были опровергнуты. Историки удовольствовались тем, что просто отмахнулись от них как от не имеющих реальной основы. Однако представляется небезынтересным вкратце изложить здесь эту занимательную историю.

По словам графа, он не может сообщить ничего определённого ни о месте, где он появился на свет, ни о родителях, давших ему жизнь. Его детство прошло в городе Медине в Аравии, где он воспитывался под именем Ахарата; под тем же именем он путешествовал по Африке и Азии. Он жил в резиденции духовного лидера мусульман, в то время находившейся в Медине. За его воспитанием следило четверо специально приставленных к нему людей: трое слуг заботились об удовлетворении его физических запросов, а четвёртый, человек преклонных лет по имени Альфотас, исполнял роль наставника, или домашнего учителя. От него граф узнал, что в трёхмесячном возрасте он остался сиротой и что его родители были христианами благородного происхождения, причём Альфотас наотрез отказался сообщить ему имена его родителей и название места, где он родился. Однако, судя по некоторым косвенным данным, Калиостро был склонен подозревать, что местом его рождения была Мальта.