Феникс или Возрождённый оккультизм

«Время», — прошептал халиф. Дервиш подался вперёд: «Полнолуние!»

* * *

Снаружи перед заложенным входом в куб стоял стол, на котором были разложены такие же инструменты, что и внутри. Смотритель царской обсерватории, толстый человек, неуклюже вскочил на ноги и поднял руку. «Прошло два часа после полнолуния, и, согласно приказу нашего господина, пора расчистить вход, дабы он мог выйти и тем, что он жив, посрамить вселенную».

Рабочие бросились к входу. Камни и известковый раствор были быстро убраны; три евнуха объединёнными усилиями распахнули тяжёлую свинцовую дверь и низко склонились в ожидании халифа. Но из куба не доносилось ни единого звука. Великий визирь с надутым видом протиснулся между рабов, чтобы первым поздравить государя, и застыл в изумлении. У одной стены кубического помещения стоял дервиш, закрыв глаза и всё так же опираясь на свой посох. На полу среди осколков водяных часов лежал халиф с кинжалом в спине.

Повернувшись к медитирующему дервишу, великий визирь воскликнул: «Что произошло? Что случилось с нашим господином?» Святой человек ответил: «Он умер в полнолуние, как предопределили звёзды».

Великий визирь выхватил свой меч и закричал: «Так значит, это ты, презренный, убил его!» «Ты не смеешь прикасаться ко мне, — ответил дервиш, — ибо государь сам решил, что, если он останется жив, умру я, а если он умрёт, значит, моё предсказание верно и на мне нет никакой вины».

СВЯТЫЕ ЛЮДИ

На протяжении веков форму правления в Азии можно было бы определить как теократическое попрошайничество. И как средневековая Европа была буквально задавлена просящими подаяние монахами нищенствующих орденов, так и Индия была разорена своими святыми людьми, а Тибет — своими ламами. Даже Мартин Лютер по настоянию своего же ордена был вынужден приторочить к поясу суму нищего и ходить от двери к двери, во имя Господа выпрашивая подаяние для богатейшей в мире церкви. В доброй старой Англии подобный способ добывания денег стал чуть ли не профессией среди определённых слоёв населения. Крепкие и здоровые мужчины, не желающие тяжело работать, напускали на себя благочестивый вид и, обратив взоры в небо, выпрашивали средства на массу разных существующих, а чаще несуществующих целей. Со временем попрошайничество до такой степени истощило ресурсы государства, что Генрих VIII в разгар своих супружеских раздоров нашёл-таки время, чтобы одним махом избавить страну от подобной неприятности. Если религия одобряет нищенство, из этого вовсе не следует, что те, кто бедны во славу Бога, действительно должны пребывать в бедности и смирении, а их жизнь — проходить в постах, молитвах и щедрых благодеяниях. В Европе, однако, профессиональный нищий зачастую имел откормленный и довольный вид, туго набитый кошелёк и полный до краёв винный погреб. Пышущий самодовольством и надёжно укрывшийся за «честным именем Церкви», он наслаждался всеми радостями жизни, упрочивая своё бесполезное существование благодаря щедрости трудолюбивых бедняков. В наши дни жители Запада освободились от этого и, отрёкшись от церкви и церковников, начали искать бога индивидуально, каждый сообразно своему собственному пониманию.

Однако в Азии эта проблема всё ещё остаётся актуальной, так как в Индии люди святой жизни исчисляются миллионами, а на их собрания, наподобие тех, что периодически проходят в Аллахабаде, съезжаются десятки тысяч святых. По некоторым подсчётам, в Тибете каждый четвёртый житель принадлежит к какому-нибудь религиозному ордену, а это в большинстве случаев означает, что он живёт не на собственный заработок. Не считая чисто религиозной деятельности, его главная обязанность состоит в том, чтобы спускаться из расположенных высоко в горах ламаистских монастырей, осеняющих своей благодатью большинство тибетских деревень, чтобы собрать религиозный налог, взимаемый с каждого фермера и лавочника. Подобная дань тяжким бременем лежит не только на Тибете, но и на всём Китае. В буддийских школах и монастырях Тибета обитает ни много ни мало десять тысяч монахов, живущих в крохотных, напоминающих камеры помещениях. Это, разумеется, вовсе не означает, что им обеспечена солидная материальная поддержка, поскольку их запросы в большинстве случаев относительно невелики. Однако в сравнении с богатствами государства стоимость их содержания абсолютно неправомерна.