Феникс поневоле

Лодка оказалась большой, широкой и… целой! Она выглядела старой, но все еще крепкой.

Боясь потревожить израненные ладони, девушка исхитрилась нагнуться, заглянула под одно сиденье — там лежали два весла с широкими лопастями. Под сиденьем на носу лежал какой–то мешок.

— Госпожа, — слабо позвала Абеша, — тут весла и какой–то мешок. Госпожа, я не могу его взять, у меня руки ободраны.

— Так даже лучше, — непонятно произнесла Хэргал.

Сделав осторожный шаг и коснувшись коленом борта, слепая нагнулась, проворно перебирая руками по дереву. На миг она полностью загородила от Абеши мешок, вытащенный из лодки.

— Давай посмотрим… — на ощупь отыскав сиденье, слепая положила на него находку и потянула веревку, стягивающую горловину мешка.

Девушка почему–то затаила дыхание. Ей казалось, что в любой момент лодка исчезнет…

— Рассказывай, что тут лежит, — потребовала Хэргал.

Растерянно обозрев предметы, разложенные на сиденье, Абеша начала перечислять:

— Какая–то старая одежда… Маленький горшочек… Хлеб… Большая бутыль… Но, госпожа, откуда тут все это взялось?

— Наверное, кто–то забыл, — самым беспечным тоном ответила слепая, разворачивая узел с одеждой. — Посмотри, тебе это подойдет?

— Но… мы же не можем это украсть?!

— Я сказала: посмотри! Если какой–то глупец додумался оставить все это в таком… ненадежном месте, то он должен был ожидать, что лодка исчезнет. К тому же, насколько я понимаю, хлеб лежит давно. Я думаю, что хозяин уже никогда не вернется.

Это походило на правду. Абеша не могла оторвать взгляда от огромного круглого каравая. Никто будучи в своем уме не оставил бы такое богатство в лодке! Никто!

С огромным трудом девушка заставила себя посмотреть на одежду.

Мешковатые, грубые штаны. Рубаха…

— Да, подойдет, госпожа… — прошептала Абеша. — Но я… такая грязная.

Та небрежно махнула в сторону реки:

— Иди, отмывайся. Кто тебе не дает? А я пока проверю, что лежит в маленьком горшочке. Похоже, он туго закрыт… Так что, говоришь, у тебя с руками?

— Все ободрано до мяса, — вздохнула девушка. — И не только руки. Я вчера… долго ползала на четвереньках, а потом еще сорвалась со скалы.

— Н-да, не повезло тебе. Хотя с какой стороны посмотреть… Иди, купайся.

Абеша помедлила.

— Что еще? — нетерпеливо спросила Хэргал.

— Можно мне… кусочек хлеба, госпожа?

Та кивнула, проворно нащупала краюху, отломила немного:

— Могла бы сказать сразу. Я… забыла, что ты, судя по всему, очень голодна, — и ловко засунула в рот девушке хлеб. — Не бойся, я весь хлеб без тебя не съем и никуда не уплыву. Иди!

Сжав зубы, чтобы ненароком не выронить драгоценную пищу, Абеша попятилась. У нее появилось неприятное ощущение, что слепая может читать ее мысли. Действительно, девушка успела ужаснуться тому, что эта странная женщина уплывет в лодке ВМЕСТЕ С ХЛЕБОМ!!

Но та спокойно уселась на лавке, взяв в руки маленький горшочек с плотно пригнанной крышкой.

Абеша заставила себя повернуться к ней спиной, выйти из–под сплетенных крон деревьев, медленно разжевывая хлеб и слушая голодное урчание в животе.

Очутившись на берегу, она с удивлением осмотрелась. Оказалось, что Ргун уже ползет вниз, к далекому горизонту, и что скоро стемнеет.

Потоптавшись в нерешительности, Абеша начала отдирать прилипшие к телу клочья одежды. Из ран выступила кровь, опять запузырилась, но больно не было. Раздевшись, девушка принялась раздирать слипшиеся волосы. Пряди ни в какую не желали разделяться, и девушка, справившись только с одной косичкой, решительно зашла в прохладную воду.

Внутри ее тела что–то заворочалось, как будто жар силился снова вовсю разыграться.

Но он так и не проснулся.

Зайдя по плечи в воду, Абеша начала осторожно оттирать с тела засохшую корку крови и грязи. Потом, набрав побольше воздуха, опустилась в воду, потеребила волосы. Те размокли, и девушка смогла наконец, вынырнув, расплести косы.

Закончив омовение, она вышла на берег и, осмотрев себя, ужаснулась. Синяки и раны сливались в лиловобагровое пятно безо всяких просветов.

Отжав волосы, Абеша вернулась к лодке. Хлеб она давно съела и снова начала бояться того, что Хэргал, воспользовавшись ее отсутствием, преспокойно докончила краюху.

Но вожделенная еда лежала на прежнем месте. Слепая, услышав шаги, указала девушке на горшочек, с которого уже была снята крышка:

— Судя по запаху, это какая–то лекарственная мазь. Смажь все свои раны, подожди, пока немного подсохнет, а потом одевайся. Нам надо двигаться дальше.

Абеша с сомнением покосилась на горшочек. Однако уже в следующий момент взгляд ее намертво приклеился к хлебу.

Хэргал вздохнула, отломила еще один кусок, сунула девушке в руки.

Та начала торопливо жевать, бормоча:

— Спасибо, госпожа.

На точеном лице слепой опять появилась гримаса:

— Будь добра, сначала проглоти, потом начинай разговаривать. Хлеба тебе хватит.

— Угу…

Пользуясь тем, что рот был занят, Абеша больше ничего говорить не стала. Все равно Хэргал не угодишь.

Пододвинув горшочек ближе, она начала покрывать мазью все тело, начиная с ног. Прозрачное, чуть желтоватое желе быстро впитывалось, оставляя еле заметную пленку на коже.