Феникс поневоле

Спотыкаясь и чувствуя, что вот–вот упадет, Шазаль позволила брату увлечь ее в безопасное место. Конечно, предсмертные вопли и тяжелые удары тела о землю были слышны и здесь, но зверю уже не было никакого дела до ускользнувшей добычи.

Надрывно вздохнув, девушка бросилась на песок и несколько минут лежала, ощущая лишь удары сердца, которые сотрясали все тело.

Через некоторое время все звуки стихли. Только тогда Шазаль смогла поднять голову и, стряхивая с лица прилипшие песчинки, осмотреться. Валли смирно сидел рядом, обхватив колени руками и рассматривая морскую гладь, окрашенную лиловыми бликами взошедшего светила. Заметив, что сестра шевельнулась, он посмотрел на нее:

— Все закончилось. Он сдох. Спасибо, сестренка, хотя такой трюк мне не мог присниться даже в кошмарном сне. У тебя что, ядовитые зубы?

— Нет, — Шазаль тоже села. — Я вся ядовитая.

— Почему? Насколько я знаю, у Райвана ничего подобного не было, а о Лоде и говорить не приходится. Она была человеком.

— Это — не… наследственное. Это я сама такая. Не спрашивай сейчас, ладно? Мне не хочется ни о чем говорить.

— Хорошо, не буду. Я поражен! Честно. Ты мне не веришь? Я поражен в самое сердце. Ты ведь спасла меня дважды. В нашей семье это не принято. Слушай, может, это судьба твоя такая — всех спасать?

— Не уверена, — мрачно ответила девушка. — Это все — случайности.

Как выяснилось в дальнейшем, столкновение с прибрежным хищником оказалось единственным серьезным испытанием. Но Шазаль хватило и этого. Даже по прошествии нескольких дней после схватки на берегу она вздрагивала при малейшем шорохе. Но постепенно это прошло.

Дорога в Черный замок оказалась долгой и довольно скучной. Сначала Шазаль с Валли пробирались по берегу между скал, питаясь тем, что выбрасывало на берег море. Временами казалось, что весь мир состоит из серого камня, рокота волн и криков чаек. Но потом скалы сдались и уступили место ровной сухой степи, сползающей прямо в море. Еще через три дня пути рельеф местности изменился, появилась трава, растительность, птицы и даже яркие бабочки.

К исходу десятого дня брат с сестрой вышли к небольшому рыбацкому поселку.

Едва издали заметив крыши и тонкие струйки дымков над ними, Шазаль преисполнилась какого–то горького ожидания. Она слишком хорошо помнила, каким образом Хэргал и тот же Юан общались с людьми, и приготовилась к тому, что Валли начнет притворяться заезжим вельможей, на которого напали разбойники…

Ничуть не бывало.

Он ВООБЩЕ не стал о себе ничего рассказывать. Валли вежливо осведомился, не продает ли кто в поселке лодку, и, получив отрицательный ответ, уточнил, где ее можно купить. Пока собеседник, седобородый, но еще крепкий рыбак объяснял, как добраться до соседнего городка под названием Яхсаррау, Шазаль, стоя в сторонке, не верила своим ушам. Валли разговаривал очень почтительно, ни разу не повысил голоса и ничем не унизил своего собеседника.

Когда приземистые домишки рыбаков и огромные сети, растянутые для просушки, остались далеко позади, девушка, не выдержав, спросила:

— Послушай, а ты всегда так разговариваешь?

Валли даже не понял ее вопроса. Притормозив, он окинул сестру взглядом:

— Госпожа преемница, изъясняйтесь поточнее.

— А вот Юан…

Валли взвыл и совсем остановился.

— Послушай меня, — проговорил он тихо, с ясно различимой угрозой в голосе, — ты что, влюбилась в этого маменькиного сынка? А я был о тебе лучшего мнения!

— Я не влюбилась! — ошеломленно возразила Шазаль. — Просто мне непонятно! Он всегда…

— Я не желаю звать, что он всегда! — начал было Валли, потом осекся, прищурился и спросил: — А что, кстати, он делал, пока вы путешествовали? Я, признаться, никогда в жизни не видел его где–либо, кроме как возле мамашиной юбки. Мне очень интересно, продолжай. Ну?! За язык тебя тянуть? Ты что–то хотела узнать, да? Я что–то, к счастью, сделал не так, как Юан?! Что?

— Он всем говорил, что он — принц, а я — герцогиня.

— Ну? И почему ты решила, что я буду поступать так же? Дорогая сестрица, как подобный вывод пришел тебе в голову? Я разве похож на него? Нас зовут по–разному, мы родились от разных родителей. Общего у нас с красавчиком — только дед. Так, во имя небес, с чего ты взяла, что мы с ним будем думать и поступать одинаково?

Шазаль настолько не ожидала подобного взрыва, что некоторое время просто стояла, глупо хлопая ресницами.

— Я… не знаю. Я что, тебя обидела? Но… чем? Ведь Хэргал тоже так делала.

— Как — так? — язвительно выдохнул Валли. — Тетушка Хэргал умна и никогда не станет присваивать себе чужих титулов. Они ей ни к чему! Ерунда и мелочи. Хэргал испепелит взглядом город, если ей что–либо не понравится, но не будет прикидываться кем–то только ради того, чтобы люди бегали перед ней на цыпочках. Поняла?

Шазаль глубоко вздохнула. Он опять был прав!

Откуда–то из глубины души вдруг поднялось четкое осознание того, что ей, Шазаль, никогда не суждено смириться с новой жизнью и всем сердцем принять родственников. Она навсегда останется Абешей из Северного Захолустья, умевшей по–настоящему только одно: выживать. Она останется чужой среди них.