Феникс сапиенс

— Поймал местный прогноз. На южном побережье Нижнего моря к вечеру усиление северо-западного ветра, волнение четыре балла. Через десять часов хода отличная гавань — Золдион. Придем туда около семи вечера. Предлагаю там спрятаться на ночь, а заодно и хорошо поужинать наконец-то. Хочется жареной свежевыловленной рыбы и чего-нибудь местного крепкого — больше ни о чем думать не могу!

К вечеру и вправду задул крепкий ветер, холодный и промозглый. Вся команда вышла на берег порта Золдион в толстых свитерах и штормовках. Листва здесь и не думала распускаться, на припортовой набережной — безлюдье, но искомые заведения были открыты и источали соблазнительные запахи. И в каждой из забегаловок — и жареная рыба разных сортов, и крепкие напитки.

— Как быстро мы приплыли на север! — заключила Кола, заказав себе на чистом местном наречии две порции рыбы (зря, как выяснилось на следующий день) и две дозы сливовицы. — Давно не попадала в такую холодину.

— Так сейчас же здесь ранняя весна, еще даже апрель не наступил. Это там у нас сезоны такие мягонькие, а здесь все куда серьезней, — ответил Сэнк.

— Весна идет на север, и мы плывем на север. Вопрос: кто кого обгоняет?

— Примерно нога в ногу. Но ты не расстраивайся, сегодня просто холодный день. И мы еще немного притормозим, чтобы дать весне выйти вперед.

Утро оказалось хмурым и ветреным. Инзор прилип к приемнику, надев наушники, Сэнк сообщил, что и без метеорологов видит, что северо-западный, четыре балла, ближе к пяти, чем к трем.

— Плыть можно, если по прогнозу не будет усиления, но как насчет морской болезни? Кто у нас слаб по этой части?

Оказалось, что никто не знает, слаб он или нет, — никто не плавал по морю в приличное волнение, даже Крамб. Инзор поймал прогноз и сообщил, что усиления не будет, наоборот, ветер ослабнет грядущей ночью, волнение к следующему утру уменьшится до трех баллов.

— Ну что, предлагаю плыть. Определим на опыте, насколько каждый подвержен морской болезни.

Самым слабым оказался могучий Крамб. Он было встал за штурвал, но не прошло и часа, как попросил Сэнка заменить его и ринулся в туалет. Потом весь серый явился в кают-компанию, сказав:

— Ну вот и убедился на опыте. Никогда бы не подумал.

— И я бы никогда не подумала, но, кажется, я тоже, — сказала Кола и ринулась из кают-компании.

Вскоре вернулась с лицом того же серого цвета.

— Ох, не могу, пойду к себе страдать, — сказал Крамб.

— Пойдем страдать вместе, — сказала Кола. И они ушли, шатаясь и держась друг за друга.

— Не запирайтесь! — я сейчас приготовлю пойло, которое иногда помогает, — крикнула вслед Мана, — но чаще, нет, — добавила вполголоса.

К ночи «Петербург» снова встал в гавани по требованию Маны — из чисто гуманистических соображений, как она выразилась. Когда утром снова вышли в море, успокоившееся до трех баллов, порозовевшие Крамб с Колой предстали перед командой, но от завтрака отказались. Вскоре в коридоре раздался стук и скрежет. Мана пошла взглянуть, что там происходит. Крамб тащил кровать из каюты Колы в свою.

— Никак наша экспедиция превращается из полусемейной в сугубо семейную, — съехидничала Мана.

— Мы страдали вместе, теперь будем вместе радоваться жизни! — ответила Кола.

«Петербург» продолжил свой путь вдоль южного побережья Нижнего моря — свинцовая вода, тяжелые облака, лежащие на заснеженных склонах прибрежных гор, небольшая качка. Что делать тем, кто не несет вахту и не открывает медовый месяц? Готовить обед, как Алека (сегодня свежие крабы с Золдионского рынка с сыром и оливками в винном соусе, а макароны с тушенкой пусть мужики готовят!)? Или ловить новости и прогноз на коротких и средних, как Инзор (плотная облачность, волнение три балла, главы Александрийской республики и Атлантического Союза подписали договор о коллективной безопасности)? Или обложиться книгами, как Стим? А может, просто смотреть через окно кают-компании на унылый простор и думать, как Мана?