Феникс (СИ)

   Мы направляемся в сторону тьмы.

   - Простите, - говорю я, оборачиваясь. - Можно задать последний вопрос?

   - Задавай. - На меня смотрят мудрые раскосые глаза Хакамады.

   - Что есть истина?

   С невидимого купола зала с грохотом падают камни: так смеется эта чудовищная женщина-с-тысячью-лиц. Я не ждал ответа, но он прозвучал:

   - Всё - в Одном, Одно - во Всем.

   Я благодарю ее, и мы уходим. В узкое пространство. Здесь нас уже поджидают Фокин и Хамзин, чего я совсем не предполагал. У Фокина на спине распластался Геннадий Целоусов. Видно, что он уже пришел в сознание, но еще очень плох. Мы чуть ли не бежим по проходу, а стены шевелятся ожившими фигурами. Теперь они не безмолвны. Они издают звуки. Они даже говорят, и мы их понимаем. Они просят, стенают, умоляют взять их с собой. Боковым зрением вижу, как хозяйственный Хамзин пытается прикарманить приглянувшуюся ему вещичку. А за ней тянется какой-то росток, словно мягкий корень, разматывается спиралью и тащит за собой оставляемых собратьев.

   - Брось это! - кричу я и даю Хамзину такой подзатыльник, что он чуть не роняет автомат.

   Впереди уже брезжит жемчужный свет, и когда мы достигаем этого света, я теряю сознание.

   Глава двадцать шестая

   ПЕЙЗАЖ В СТИЛЕ КУИНДЖИ

   Экспедиция: девятый день пути

   Тихо плещет светлая волна о бревна. Вода журчит, обтекая лопасти рулевого весла. Наш плот медленно движется вниз по течению реки "Попутной". Сплав по реке - одно из приятнейших занятий человека. Это благодатный отдых от всех трудностей и злоключений, в изобилии выпавших на долю участников нашей экспедиции. Можно слегка расслабиться - физически и, что важнее, психологически. Когда все хорошо, то и светило вдруг выходит из-за туч, спеша порадовать вас своим блеском. И мы загораем на солнышке, наблюдая из-под полуприкрытых век, как лениво уплывают в прошлое берега, заросшие густой зеленью и кишащие земноводными тварями разнообразных размеров и видов, подчас весьма экзотических, причудливых, иногда пугающе кошмарных, но, как говорит Фокин, совершенно безобидных. Два таких чудика с шипастыми костяными воротниками сейчас стоят у берега по брюхо в воде, лениво жуют зеленую жвачку, провожая нас равнодушными взглядами. Скоро (в известном смысле) их потомки - динозавры - освоят и заполонят всю землю, станут абсолютными хозяевами всего и вся на долгие сотни миллионов лет, пока не ахнется им на головы безымянный астероид. Закончится история холоднокровных, начнется история теплокровных, в том числе и человека. Где тут добро, где зло?

   Иногда, в местах, где русло сужается, буйная растительность обоих берегов, смыкаясь вверху, заключает реку в тесный плен, и мы вновь попадаем в такой знакомый, приевшийся зеленый тоннель. Одно утешает: нет нужды шевелить ногами, тонуть в зыбкой почве. Лежи-полеживай, река сама несет тебя сквозь эту трубу, прихотливо изгибающуюся, зеленый потолок которой там и сям пробивают дымные лучи. Но главное, наконец-то мы отмылись и постирались и можем позволить себе раздеться до плавок. Я пользуюсь случаем, в относительной безопасности продолжить свои записки, излагаю на бумаге все, что с нами случилось за прошедшие сутки.

   Владлена, раскинув руки и ноги, лежит на теплых бревнах плота, загорает. Из чьего-то порванного обмундирования она сшила себе купальную пару цвета хаки. Очень идет такой наряд к ее смуглой коже. Она похожа на воинственную амазонку, и хорошо накаченные мышцы подчеркивают это сходство. Единственное чего боится наша мужественная женщина, так это гигантских насекомых. Однако подобная слабость заслуживает снисхождения, тем более что мужчины в такой же степени испытывают ужас, когда сталкиваются лицом к морде с шести или, боже упаси, восьминогим обитателем леса величиной с крупную собаку. Сейчас Владлена уже оправилась от шока, но тогда, в день встречи с муравьями, она потеряла голову от страха и убежала так далеко, что заблудилась. Осознав это, она пришла в еще больший ужас. Подхорунжий Лебедкин рассказал, что они с трудом сняли беглянку с дерева, двое казаков не могли разжать ей руки. Самое удивительное то, что ствол дерева, на который она вскарабкалась, был абсолютно гладким.