Феникс (СИ)

Она, наконец, поверила, что всё наяву. В этой прямоте был весь он. Ни витиеватых фраз, ни глупых отговорок и долгих вступлений. Что на уме, то и на языке. Отличное качество для политика… Неудивительно, что его пытались убить.

— Опоздал, — сухо сказала она. — Я уже помолвлена.

— И с кем же? Со своим престарелым советником?

Ей захотелось ударить его чем-нибудь тяжёлым. Например, вот этим уродливым золотым подсвечником, что в своё время Рендил Тарли подарил Оленне. Давно пора переплавить эту безвкусную вещицу на что-нибудь полезное.

Прежде, чем Маргери успела ответить или, что более вероятно, влепить ему пощёчину, Джон неожиданно сделался серьёзным.

— Мне следовало сделать это раньше, — тихо сказал он. — И у тебя есть полное право выставить меня вон.

Маргери не знала, чего ей хотелось больше — обнять его или прогнать. Они так и стояли друг напротив друга, не решаясь подойти ближе. Словно и не было ничего.

— Я злилась на тебя, — вздохнула она и опустилась в кресло, — да что там греха таить, и сейчас злюсь. Но это правильно. Всё идёт так, как и должно идти. Ты не можешь оставить Север, а я не могу уехать отсюда.

Он тяжело вздохнул, набираясь решимости и с трудом подбирая слова:

— Я говорил себе то же самое. Ты уехала так внезапно, и всё это время я убеждал себя, что это даже к лучшему. Если сжигать мосты, то резко и без церемоний. Как голову отрубить. Так, чтобы мигом и почти безболезненно.

Угу, мрачно подумала Маргери — вот только вышло, как будто кожу сдирают. Рамси, или как его там, наверняка бы оценил такое сравнение.

— И, наверное, я полный кретин, раз приехал сюда. Я знаю, что ты не уедешь со мной, знаю, что сам не останусь. И вот я всё равно здесь.

Маргери подошла к нему и мягко взяла за руку. В ответ Джон осторожно сжал её пальцы, и от этого лёгкого прикосновения по телу прокатилось знакомое и такое долгожданное тепло.

— Я рада, что ты приехал.

***

Да, ничего уже не будет как раньше. Ибо всё течёт и всё меняется. Зима наступила, и одним лишь богам ведомо, переживут ли они её, но сейчас ей отчего-то не было страшно. Они не давали друг другу никаких обещаний, не строили планы, но они жили здесь и сейчас. Настоящим.

И в эту самую минуту, чувствуя на своих плечах его крепкие руки, Маргери понимала, что счастлива, и верила, что всё ещё может быть хорошо. В конце концов, даже самая долгая зима рано или поздно закончится.

Она верила, что однажды они встретят новую весну, и абсолютно неважно, где — на Севере или на Юге.

Главное — вместе.