Феникс (СИ)

— Мне кажется, она все это творитла от нечего делать. Ей бы придумать какую-то работу или хобби, — начала рассуждать я вслух. — Она такая одинокая, Гош… Правда, я не представляю, что было бы с моим отцом, если…

Фенов захохотал в голос. Весьма неуместно.

— Прости, детка. Прости. Ты права на все сто, — угорал он. — Анфиса сейчас при деле. И правда стала почти адекватной.

Я нахмурилась вновь.

— Что ты имеешь в виду? — опять спросила я.

А он снова бросил только:

— Увидишь.

Глава 28

Во время полета я пытала Гошу, вытягивая все, что у них случилось, пока я отсутствовала. В подробностях. Оказывается, Катя, наконец, села на веревочку, а Бобсу сделали плановые прививки. Флинт не пожелал вернуться к Анфисе и теперь стал полноправным членом семьи. Сам Гоша закончил тату для Галанина, но уже рисовал для него новый эскиз, потому что модный адвокат хотел забить все плечо. Мишка с Настей подали заявление в ЗАГС, пригласили Гошу свидетелем, но только при условии, что он вернет меня домой.

Каждым новым открытием я все сильнее волновалась, понимая, что наконец возвращаюсь домой. И Гоша оттаивал. Он больше не смотрел на меня волком, не злился, не грубил. Он снова стал моим Фениксом. Сгорел и возродился. Слава богу, что у нас есть еще один шанс начать все сначала, быть счастливыми.

Сойдя с самолета, Гоша вызвал такси, и мы поехали домой. Я тихо радовалась, что он везет меня к себе, а не к отцу. Но папу я все равно очень хотела увидеть, о чем сказала Фенову.

Он в очередной раз хмыкнул и выдал:

— Увидишь.

Я начала сердиться. Это его «увидишь» уже стало раздражать. Едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Хорошо, что уже приехали.

— Всего один чемодан? — удивился Гоша, вытаскивая мой нехитрый багаж. — Я думал, приедешь из города Парижу с десятком.

Я скорчила ему рожицу за дразнилку.

— Я не шмоточница. Да и времени не было по магазинам ходить. Ничего толком и не видела.

— Ужас, — картинно возмутился он, затаскивая вещи по пандусу в подъезд. — Теперь только со мной поедешь. Научу, как работать и отдыхать одновременно.

— С тобой? — Я вскинула брови.

— Да. Я с твоим агентом договорился. Контракты мы подписываем вместе, работаем — вместе. Поменьше так, конечно, предложений будет, но с голоду не умрем. Да и нечего шататься постоянно по городам и весям. Мы тут живем или где?

Мне даже спорить не хотелось. Все-таки я не чувствовала себя моделью до мозга костей. Могла ею быть, но не прониклась любовью к профессии. Признаюсь, я даже скучала по своему аду в детской комнате. Работать с мелюзгой мне нравилось больше, чем стоять под софитами.

— Катя с няней? — спросила я, едва мы вышли из лифта.

Гоша хмыкнул.

— Зачем няня, если у нас есть бабушка и дедушка?

— Дедушка?

Я ослышалась?

Гоша пожал плечами и позвонил в дверь собственной квартиры. С той стороны послышался топот и Катин голос:

— Я открою, я открою. Сама. Я сама.

Дверь распахнулась, и больше я ничего не слышала, не видела. Только радостный девичий смех и удушающие объятия. Слезы катились по щекам. Я стояла на коленях, обнимая Катю. Бобс с забрался на меня тоже и норовил облизать. Смеясь и плача одновременно, я понимала, что дома. И знала, что очень-очень-очень долго никуда не уеду.

— Ирсен, — услышала я голос папы.

Галлюцинации? Откуда он тут?

Сморгнув слезы, я посмотрела вверх. Действительно, папа стоял в прихожей Гоши и сам, похоже, едва сдерживал слезы.

— Дедушка Гера так ждал тебя, Ирсен. Мы все время спорили, кто сильнее скучает, — затараторила Катя.

— Пап.

Катя отпустила меня, и я поднялась, чтобы обнять отца.

— Я же говорил, что привезу ее, Георгий Львович, — самодовольно выдал Гоша за моей спиной. — Вы меня все время недооцениваете.

— Есть такое, — рвано засмеялся отец, тиская меня за плечи.

Он хлопнул Гошку по спине, когда тот покатил чемоданы в гостиную. Катя отобрала у него маленький и везла сама, балдея от такой новой игрушки.

— Ты молоток, Арлекин.

Гоша хохотнул, но ничего не ответил. Да и в папином голосе не было пренебрежения, раздражения, недовольства. Скорее он дразнил его. Так же, как меня называл в детстве булочкой с маком из-за веснушек.

— Вы что теперь? Лучшие друзья? Сколько меня не было дома? — засмеялась я от счастья.

— Жизнь забавная штука, Ирсуль, — философски выдал папа, увлекая меня в гостиную. — Иногда обстоятельства складываются так, что заставляют менять мнение, привычки, планы. Ты должна знать это, как никто.

Я улыбнулась ему тепло и радостно, но тут же сникла, едва увидела в гостиной Анфису. Она стояла, как памятник посреди комнаты, обнимала себя за плечи, словно мерзла.

— Здравствуй, Ирсен, — проговорила почти ровно, но я все равно заметила дрожание в голосе.

Не Ира, не Ирина. Выучила имя. Молодец какая.

— Добрый день, Анфиса Павловна.

— Добро пожаловать домой.

Я поймала взгляд Гоши, но он лишь дернул бровями, словно эта вежливость была в порядке вещей. Повисла пауза, которую разорвала сама Анфиса.

— Пойдемте обедать. Мы вас заждались. Наверно, голодные с самолета. Там и не кормят теперь?