Феникс (СИ)

Я не могла ослушаться. Отпустила, упала, разбилась вдребезги, разлетелась осколками, чтобы снова стать цельной в его жарких объятиях. Не помню, как оказалась на ковре. Очнулась и увидела, как Гоша нависает сверху, наклоняется, чтобы целовать мои щеки, глаза, губы, нос. Я улыбалась ему, получая еще больше наслаждения от его движений. Завела руки за голову, вытягиваясь, отдаваясь целиком его ласкам, его желанию, его воле.

Гоша нашел мои пальцы своими, и мы переплели их. Держа друг друга, безмолвно обещая больше не отпускать, не бросать.

Я снова почувствовала влагу на щеках, проговорила:

— Я люблю тебя, Феникс. Люблю.

Он сцеловывал слезы с моего лица, крепко сжимая пальцы в замке. По телу Гоши прокатилась волна дрожи.

— И я тебя, детка, — ответил он тихо. — Давай со мной. Еще раз.

Я не могла ему отказать. Мое тело не имело шансов противиться этой просьбе.

Растворяясь друг в друге, мы делили нечто большее, чем просто оргазм. Нас словно путами связывало что-то глобальное и мощное. Как ритуал, как страшная клятва. Я точно знала, что после этого больше не смогу расстаться с Гошей. Он тоже это знал. Нас обоих больше не пугало ничего.

— Никуда тебя больше не отпущу, Ирсен, — проговорил Гоша, едва мы вынырнули из тугого, словно кисель, удовольствия.

Фенов перевернулся на спину, увлек меня наверх. Пристроила голову у Гоши на груди, слушая, стук его сердца.

— Даже не надейся опять слинять в Европу, — пригрозил он.

— Куда я теперь от тебя денусь, — мяукнула я, отдавая себя ему целиком и полностью.

Глава 27

— Надо, наверно, закончить съемку, — очнулась я спустя… пять минут? Вечность? Я не чувствовала времени, пока лежала на Гоше. Но стало прохладно, и реальность вернулась вместе с рутиной, обязанностями и прочими прелестями.

— Я закончил. Если честно, за полчаса до того, как выгнал всех. Потом просто кайф ловил, — признался Феникс.

Я вскочила с него, села рядом, засмеялась.

— Ты такой бессовестный.

— Это — да, — подтвердил он с довольной улыбкой.

Я провела ладонями по его груди, рассматривая чернильные перья феникса. И только сейчас заметила, что сквозь широкие линии словно просвечивает… сердце. Новая тату. Сердце феникса там же, где и сердце Гоши. Анатомически правильное, бордово-красное, с прожилками вен. И… оно кровоточило.

— Новая? — спросила я сипло. Голос почти пропал от волнения.

— Да, — ответил Гоша. — Недавно Мишка закончил.

— Сердце в крови?

Он только прикрыл глаза, подтверждая.

— Из-за меня?

Гоша не отвечал, и тут я перепугалась окончательно. Этого быть не могло. Он приехал не поэтому. Такого просто не может быть. Неужели, Гоше больше нечего терять? Едва ворочая языком, я проговорила:

— Гош, пожалуйста, скажи, что это не из-за Кати? Ее ведь не забрали?

— Что? Катя? Причем тут Катя? Это же не она выдрала мне сердце из груди, словно так и надо, — возмутился Фенов.

— Слава богу. Господи, я уже думала…

— Что ты думала? — разозлился он. — С чего ты вообще взяла, что Катю у меня заберут?

— Я слышала, как ты говорил с адвокатом. С Федором. Он сказал, что шансы… И суд…

Гоша тоже сел, потер лицо руками, запрокинул голову к потолку.

— Капец, Ирс. Я все это время пытался свыкнуться с твоим решением, но все равно не могу понять, какого хрена, ты со мной ничего не обсудила? Подслушала, ни черта не поняла и слиняла. Кто так делает? Что за детский сад? Катька и то умнее бы поступила.

Гоша встал, натянул майку, боксеры. Бросил мне:

— Одевайся.

Я ушла в гримерную часть студии, где осталась моя одежда.

— Пошевеливайся, — поторопил меня Гоша.

Я вся напряглась. Словно не было той идиллии, гармонии, равновесия, что мы достигли, занимаясь любовь. Он злился на меня снова. Стало почти физически плохо. Не потому что он снова стал жестким, а от того, что я понимала — это моя вина. Я сама его таким сделала. Очевидно, решение уехать не было благом для него и Кати. Но хотя бы они вместе. Я все это время ужасно боялась, что суд встанет на сторону бабушки.

Едва я оделась, Фенов взял меня за руку и потащил на улицу. По дороге он позвонил Эле, отчитываясь об окончании съемок.

— Какой отель? — спросил он кратко.

Я назвала, и Фенов тут же вызвал машину, а у меня потребовал:

— Набирай своего агента-педика.

— Это очень грубо и не толерантно, — укорила я его, не в силах промолчать. Было обидно за Алекса.

— Пофиг, — буркнул Гоша. — Набирай.

— Зачем?

— Ирсен! Не зли меня.

— Не можешь сказать, для чего тебе Алекс? В чем проблема? — завелась я.

Его губы скривились в ядовитой улыбке.

— Ты же не сказала мне, почему уезжаешь. Собственно, и мне не очень хочется отчитываться.

Я сжала губы. В пору было заупрямиться, но перед глазами снова встало кровоточащее сердце. Я проглотила все протесты и набрала Алекса.

Гоша бесцеремонно забрал у меня телефон и так же резко и кратко велел Алексу быть через полчаса в моем номере.

Подъехало такси, Фенов затолкал меня в машину. Всю дорогу до отеля я была в шоке. Абсолютно потрясенная и растерянная из-за активных действий Гоши.