Феникс в огне

Малахай стоял, качал головой и пытался осмыслить масштабы потери. Им с Джошем отчаянно хотелось увидеть камни, побеседовать о них с Рудольфо и Чейз, проверить, действительно ли эти артефакты обладают той легендарной силой, которая им приписывается. Теперь получалось, что такой возможности у них не будет.

— Вы видели камни, до того как они были похищены?

— Нет.

— Значит, вы не можете утверждать, что они действительно находились в шкатулке? Камни могли быть и где-то в другом месте?

— Наверняка я не знаю, но, судя по тому, как отреагировал профессор, с большой долей уверенности могу сказать…

— На мой взгляд, вам не нужно будет упоминать про камни, когда сюда прибудет полиция. Не стройте предположений относительно того, что находилось в шкатулке.

Наверное, Малахай прочитал в глазах Джоша недоумение.

Он не стал дожидаться вопроса и предупредил его своим ответом:

— Если полиция решит, что вам слишком много известно, то вы сделаетесь главным подозреваемым.

— Но я не подозреваемый. Разве не будет лучше, если полиция узнает, что надо искать? Разве это не нужно?

— Если об этом узнает полиция, то пойдут слухи. Это неизбежно. Мы с доктором Берил меньше всего на свете хотим, чтобы весь мир узнал о существовании этих камней. Особенно теперь, когда они похищены. Я не сомневаюсь в том, что Габриэлла будет думать точно так же, когда выяснит, что произошло.

— Не знаю. Вы хотите, чтобы я солгал полиции?

— Ваша правда никак не поможет расследованию. Камней вы на самом деле не видели.

— Так что же мне сказать? Мол, я видел охранника и могу его описать, но не имею понятия о том, что именно он похитил? Что я был слишком занят воспоминаниями о чужом прошлом, о четвертом веке нашей эры, когда был знаком с живой версией этого самого трупа, погребенного здесь?

Малахай был поражен.

— Если это правда, то вы станете нашим главным инструментом в осмыслении того, что представляют собой камни и как они действуют. Вы будете жизненно необходимы для поисков решения.

— Но это ведь не случайное совпадение, правда? Вы с Берил твердили мне именно об этом на протяжении последних четырех месяцев и, похоже, попали в самую точку. Мои воспоминания… — Джош развел руками, охватывая гробницу, лес, холмы и то, что находилось за ними. — Все это я видел в течение всего последнего года. Это и многое другое.

Малахай внимательно оглядел обнаженную грудь Джоша и его лицо, перепачканное землей и кровью.

— С вами точно все в порядке? Ваши руки покрыты кровью.

— Пустяки, одни царапины. Это профессору досталось по-настоящему. Он может не вытянуть.

Если Малахай иной раз и проявлял сострадание, то как-то издалека. Для того чтобы успокоить детей, с которыми они с теткой работали в фонде «Феникс», этот человек частенько показывал фокусы, являвшиеся его хобби. Один из них, похоже, заключался в том, что он полностью подавлял свои чувства, оставляя только скрытую печаль в глазах, которую Джошу удавалось разглядеть лишь пару раз, при соответствующем освещении. Малахая как будто однажды здорово обидели, после чего он так и не оправился. Джош частенько гадал, будет ли видна меланхолия на снимке, если он сфотографирует этого типа? Но сейчас Малахай был впервые возбужден по-настоящему, до предела и очень огорчен.

— Это трагедия. Настоящая трагедия.

Джош какое-то мгновение гадал, что же именно имел в виду Малахай. То ли он говорил о ранении профессора, то ли переживал по поводу пропажи камней? Но фотограф тут же понял, насколько абсурдным было это сомнение.

ГЛАВА 12

Джош разыскивал Габриэллу, чтобы передать ей просьбу профессора, и обратил внимание на то, как увеличилась толпа зевак. Он вспомнил слова Рудольфо о том, что раскопки притягивают туристов, и взглянул на часы. Было ровно девять часов утра. Если все эти люди будут ошиваться здесь, то они безнадежно затопчут все следы на месте преступления. Полиции, которая могла бы их остановить, до сих пор не было. Разве она не должна была примчаться сразу же следом за «скорой помощью»?

Кому-то нужно было сдерживать толпу.

Джош окинул взглядом пестрое сборище. Он увидел трех монахинь, двух священников, группу девочек-подростков и высокого мужчину с блокнотом и карандашом в руках, беседующего с одной из монахинь.

Фотограф узнал характерное движение, которым тот смахнул со лба густые волосы, падающие на глаза. Чарли Биллингс всегда проявлял нетерпение именно таким образом. Джош был рад его видеть не только потому, что этот журналист ему всегда нравился. По предыдущей совместной работе в Риме он знал, что Чарли свободно владеет итальянским.

Джош направился к журналисту, проталкиваясь сквозь толпу. Малахай последовал за ним, словно ему для собственной безопасности необходимо было не выпускать его из вида.

Джош поздоровался с Чарли. Тот решил, что Райдер здесь на задании, и спросил, на кого он сейчас работает.

— Я здесь не от прессы. Меня пригласил профессор Рудольфо. Но послушай, мне нужно, чтобы ты…

— Минуточку. Ты хочешь сказать, что находился здесь в момент ограбления?