Феникс в пламени Дракона. Часть 3 (СИ)

Они тренировались с самого первого дня, как вернулись на Айто, и Иджиме чувствовала себя вполне довольной жизнью. «Рэйку» оказался именно так великолепен, как его описывал Мичио — не самолет, а демон, подстать своему имени1. Он был заметно тяжелее «Раймея», и не так проворен на виражах, зато в остальном безупречен. Пятьсот восемьдесят километров в час на трех тысячах метров, почти на сто километров больше — на высоте. Превосходная скорость и скороподъемность диктовала очевидную тактики боя: всегда подниматься выше врага и нападать сверху-сзади. Благо, мощное вооружение позволяло покончить с любым противником единственной удачной атакой.

Первые дни летали с инструкторами, прибывшими с Джангара вместе с несколькими двухместными учебными самолетами. Управление «Рэйку» довольно сильно отличалось от «Раймея», но Иджиме приспособилась быстро. На самом деле, в чем-то оно даже было проще, кое-какие манипуляции, которые раньше приходилось проделывать вручную, теперь доверили хитроумным автоматам. Меньше внимания рычагам и рукояткам — больше небу вокруг. Вскоре пилоты «Дзинкай» уже отрабатывали полеты в одиночку, привыкали взлетать и садиться на новых машинах на тесной палубе авианосца.

— «Стрела-1», это «Стрела-7», — сообщила Иджиме через ларингофон. — Учебные стрельбы закончены, все цели поражены.

— Не спеши радоваться, «Седьмая», — проворчала Митсури. — Вернемся на «Аранами», увидим, что ты там «поразила».

«Ох, все-таки она редкостная брюзга, — подумала Иджиме Сетано. — Хоть и герой, а характер у нее прескверный. Я же знаю, что не промазала».

Миями Митсури может думать что угодно, но Иджиме тоже знала себе цену. В конце концов, ее самолет украшает рисунок золотой двухзубцовой молнии — личный знак, право на который пилот может заслужить, одержав пять побед, что причисляет его к асам. Тэй Дженг не прошел для нее даром. Может, она еще не достигла уровня Миями, но уже не новичок-желторотик.

Эскадрилья развернулась на обратный курс, и вскоре впереди показалась береговая линия, а в нескольких милях он нее — соединение «Дзинкай». Сначала Иджиме увидела белесые линии на серо-синей поверхности моря, затем рассмотрела и корабли. «Аранами», «Хонояма», «Майтори» и «Хайятори» шли ровным строем, развернувшись по ветру; по мере снижения Иджиме распознала «свой» авианосец по большим черным знакам, нанесенным на палубе ближе к носу. Несколько «Рэйку» уже стояли в ряд на палубе у правого борта; их складывающиеся крылья были задраны вверх для экономии места. Иджиме пришлось подождать своей очереди, но, наконец, и она получила разрешение на посадку и зашла с кормы «Аранами». Красные и зеленые маячки с обоих бортов позволяли ориентироваться по высоте и направлению, Иджиме вывела истребитель на глиссаду, сбросила скорость, выпустила шасси. Как ни забавно, именно к новому шасси ей пришлось привыкать дольше всего: после долгой практики на «Раймее» приходилось постоянно напоминать себе о том, что теперь шасси надо убирать и выпускать.

Палуба стремительно приближалась, затем — толчок, когда колеса коснулись деревянного настила, и резкий рывок, когда тормозной гак в хвосте зацепится за трос аэрофинишера. Самолет дернулся, как птичка, влетевшая в паутину гигантской арахнии, и остановился; люди из команды тут же поспешили к нему, чтобы откатить в сторону, освобождая полосу для нового самолета. Н-да, этим парням не позавидуешь, не в первый раз подумала Иджиме, работенка у них та еще. Большой вопрос, кто при посадке рискует больше — пилот или люди из палубной команды. На «Аранами» восемь аэрофинишеров — стальных тросов, протянутых поперек палубы. Если вдруг один из них не выдержит… Бррр! Иджиме мотнула головой, отгоняя от себя картинку, которую нарисовало слишком живое воображение. Лучше разбиться, рухнув с небес, чем быть перерезанной пополам.

Не прошло тридцати секунд, как очередной «Рэйку» заходил на посадку, а Иджиме выбралась из кабины самолета. Механик помог ей избавиться от громоздкого ранца парашюта, и девушка побрела внутрь. Быстро сменив летный комбинезон на обычную форму, она прошла в кают-компанию. Скоро всем предстоит разбор полетов, но прежде у них было немного свободного времени, чтобы выпить стакан аржуса или чая.

В кают-компании она застала Аюми. Напарница-ведомая с печальным видом сидела за столом и потягивала чай из металлической кружки. Недавно Аюми пришлось поплатиться за любовь к суригу2 — угощение, которое она попробовала в ресторане на Айто, оказалось второй свежести, в результате, бедняжка Аюми даже на пару дней угодила в лазарет. Теперь ей было лучше, хотя карие глаза казались еще больше обычного на неестественно бледном лице. Но полеты врач запретил еще на несколько дней.

— Страдаешь? — осведомилась Иджиме.

— Радуюсь отдыху, — сумрачно отозвалась подруга. — Разве по мне не видно, как я сияю от счастья?

— Скорее, просвечиваешь насквозь, — хмыкнула Иджиме.