— Угу… Сдохну от голода, но никогда больше не прикоснусь ни к чему, что при жизни плавало в воде. Как все прошло?
— Нормально. Без инцидентов. Скоро Миями соберет нас для головомойки… я хотела сказать, на разбор полетов. Хотя разбирать особо нечего. Честно, Аюми, я тебе почти завидую.
— Не верю, — вынужденное безделье сделало Аюми довольно-таки сварливой. — Да, кстати. Пока вы там летали, по радио передали кое-какие новости.
— И какие? — Иджиме, налив чаю и себе, устроилась рядом с ней. Другие пилоты-истребители занимали свободные места.
— Касаемо Анга. Наше правительство предлагает общие переговоры для того, чтобы определить, как быть с островами, — в глазах Аюми появился намек на энтузиазм. — Если южане и восточники на самом деле хотят решить все мирным путем, как заявляют, они просто обязаны согласиться!
— Ха! — Кейдзи присоединился к ним двоим. — Согласиться-то, может, они и согласятся, только не верю я, что они откажутся от своих притязаний на архипелаг. Они никогда не смирятся с тем, чтобы Анг стал частью Северного Братства.
— Но, если правительства на всех островах высказались за это, у них нет другого выбора, кроме как признать факт, — возразила Аюми. — Если народ Тэй Анга выбрал союз с нами, они…
— Народ Тэй Анга? — хмыкнул Кейдзи. — Народ волнует только две вещи: чтобы не сожгли урожай, и чтобы никого не забрали в солдаты. До остального им дела нет, впрочем,
— Видишь, Кейдзи — ты сам признаешь, что народ Анга на
— Народ Анга никого ни на чьей стороне, — пренебрежительно ответил брат. — Они много чего хотят и много на что надеются, но ни за что не станут бороться. За десятки лет, пока их острова делили все, кому не лень, они привыкли смиряться с любой властью и плыть по течению. Мы — значит, мы. Восточники — значит, восточники. Южане — значит, южане. Но ни Коалиция, ни Ксаль-Риум не заинтересованы в том, чтобы оставить Анг нам.
— И что с того, Кейдзи? — спросил другой пилот, Ойкити, сидевший за соседним столиком. — Мы, к слову, воевали на Дженге! Кое-кто из наших там и погиб. И мы не можем теперь отступиться!
— Я и не говорю, что мы отступимся. Я лишь говорю, что от этих переговоров никакой пользы не будет.
— Кто знает… — пожала плечами Иджиме. — Уж точно, дядюшке Морите придется очень постараться, чтобы убедить восточников и северян признать наши права на Анг, — она усмехнулась. — Словом, Аюми, лучше бы ты скорее поправлялась. Сдается мне, недолго нам осталось наслаждаться покоем на Айто.
— Угу, — рассмеялся Ойкити. — Так и просидишь в лазарете, пока мы будем бить восточников, Аюми.
Несчастная девушка только скривилась.
— Не переживай, — поспешила успокоить ее Иджиме. — Если наши дипломаты об… кхм,
1
2
ГЛАВА 22
Вытянувшись по стойке «смирно», Дэвиан Каррел ждал, пока оркестр доиграет геаларский гимн. Дэвиан стоял на шаг позади Магистра Себастьена Арина, по правое плечо от него. Дальше плотными шеренгами выстроилась команда линкора. Напротив неподвижно замерли геаларцы, возглавляемые худым мужчиной средних лет в гражданском костюме. Прибытие имперской эскадры геаларцы сочли делом такой важности, что приветствовать их явился сам Председатель Конвента, гражданин Морис Кальбер. Позади Кальбера в одну шеренгу выстроились высшие офицеры сводного флота. Геаларцев в светло-голубой парадной форме возглавлял рослый, плечистый адмирал Ламбрен. Каннивенцев в белых мундирах — вице-адмирал Гервинт нар Таркаас, сухопарый мужчина лет пятидесяти. Самыми яркими были ниалленцы; их ярко-синюю форму украшало красные и золотые позументы. Над ниалленцами старшим был вице-адмирал Беридос Таморэ — немолодой, коренастый, с аккуратными бакенбардами и короткой бородой. Дэвиан знал, что наиболее опытен был Ламбрен, принимавший активное участие в Северной Войне; нар Таркаас также воевал в те годы, а вот Таморэ большую часть жизни занимал должности в службах снабжения, и адмиралом флота сделался лишь недавно по прихоти кого-то из влиятельных ниалленских магнатов, которому чем-то насолил прежний командующий. Еще Дэвиан знал, что три адмирала, совместно возглавляющие флот, между собой не ладят, так что соединенные силы Коалиции «соединенными» были только на словах. В общем, все очень весело, скучать не придется.
Когда музыка смолкла, Морис Кальбер, разумеется, завел речь.