Фениксы и сфинксы. Дамы Ренессанса в поэзии, картинах и жизни

Когда бы в сердце вы проникли мне,
Синьор, печалясь о моем уделе,
Вы внутренним бы взором разглядели
Тоску черней, чем видится извне.

Вы убедились бы, что я в огне:

Не на минуту, дни или недели,
На годы страх и ревность овладели
Душой – по Купидоновой вине.

Там вы себя узрели б на престоле

В сияющем дворце, откуда вас
Прогнать не властно исступленье боли.

Вы бы узнали, что давно погас

Других желаний свет, и поневоле
Я меркну ради блеска ваших глаз[2].

№ 4. Зависть к Симонетте Веспуччи

Сандро Боттичелли (приписывается). «Профильный портрет молодой девушки». 1475–1480 гг. Берлинская картинная галерея

ДОСТОВЕРНЫХ ПОРТРЕТОВ СИМОНЕТТЫ ВЕСПУЧЧИ КАК РЕАЛЬНОЙ ЖЕНЩИНЫ, ФЛОРЕНТИЙСКОЙ АРИСТОКРАТКИ, НЕ СОХРАНИЛОСЬ. С ЕЕ ИМЕНЕМ СВЯЗЫВАЮТ НЕСКОЛЬКО ПРОФИЛЬНЫХ ПОРТРЕТОВ, НАПИСАННЫХ БОТТИЧЕЛЛИ ИЛИ В ЕГО МАНЕРЕ. ПРИ ЭТОМ ЧЕРТЫ ЕЕ ЛИЦА ВСЕМ ПРЕКРАСНО ИЗВЕСТНЫ: СИМОНЕТТА СМОТРИТ НА НАС С МНОГОФИГУРНЫХ КОМПОЗИЦИЙ ХУДОЖНИКА («ВЕСНА», «РОЖДЕНИЕ ВЕНЕРЫ», МНОЖЕСТВА «МАДОНН» И ПРОЧ.).

БЕРЛИНСКИЙ ПОРТРЕТ СЛЕДУЕТ ИКОНОГРАФИЧЕСКОМУ СТАНДАРТУ СТАНКОВЫХ ПОРТРЕТОВ ИТАЛИИ 2-Й ПОЛОВИНЫ XV ВЕКА: ПРОФИЛЬНОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ С ЧЕТКИМ КОНТУРОМ. В КАНДИДАТЫ МОДЕЛИ, КРОМЕ СИМОНЕТТЫ, ЗАПИСЫВАЛИ ЖЕНУ И МАТЬ ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНОГО – ЛУКРЕЦИЮ ТОРНАБУОНИ И КЛАРИЧЕ ОРСИНИ, НО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ПРИНЯТО СЧИТАТЬ, ЧТО ЭТО СКОРЕЕ ОБОБЩЕННЫЙ ИДЕАЛИЗИРОВАННЫЙ ПОРТРЕТ ИДЕАЛЬНОЙ КРАСАВИЦЫ.

Флоренция, 1469 год

Превосходный живописец Александр, именовавшийся по обычаю нашему Сандро, и прозванный вслед за своим старшим братом, который был весьма толст, Боттичелли, то есть «Бочонком», скончался во Флоренции в 1510 году. Под конец жизни он стал совсем дряхлым и больным, ходил, опираясь на две палки, ибо выпрямиться уже не мог. Умер он немощным калекой и, согласно его желанию, был погребен в Церкви Всех Святых, рядом со своей прекрасной возлюбленной Симонеттой Веспуччи, скончавшейся 34 годами ранее.

Зарабатывал Боттичелли много, но все у него шло прахом, так как хозяйствовал он плохо и был беспечным. Незадолго до кончины он перебирал рисунки и эскизы, все еще остававшиеся в его мастерской, хотя многие люди, ценя его мастерство, старались заполучить их и предлагали большие деньги. Среди пожелтевших листов, пахнувших пылью и солнцем, он заметил один набросок Симонетты сангиной, о котором совершенно позабыл. Его Симонетта, божественная Симонетта, его Весна, Примавера, его Венера, Мадонна Магнификат и делла Мелаграна, бесплотный ангел и бесподобная небожительница, всегда сиявшая небесным светом, была нарисована здесь совсем по-другому.

Боттичелли узнавал в рисунке свою руку, но дивился такому образу Симонетты – здесь она представала земной женщиной. Ее тело светилось здоровьем, губы, казалось, все-таки знали поцелуи, ее хотелось заключить в объятия и посадить себе на колени, а не пасть ниц у ног. На всех прочих картинах Боттичелли она была ускользающим миражом, здесь же – просто счастливой женщиной. «Неужто она когда-то была такой? – в ужасе спросил себя живописец. – Неужто я ее просто придумал? Как я мог всю жизнь так ошибаться?»

Но потом он с облегчением вспомнил: «Это не Симонетта. Это – Эсмеральдина». И почему-то тепло вдруг наполнило его скрюченное тело, почему-то улыбка мелькнула на старческих губах цвета глины.

* * *

Отец ее был ювелиром, поэтому дочерей назвали в честь жемчуга, изумруда и цейлонского гиацинта – Маргаритой, Эсмеральдой и Иасинтой. Об этих и других камнях архиепископ Рабан Мавр, упомянутый Алигьери в «Божественной комедии», писал: «В сапфире отражается высота надежд небесных; в изумруде выражена сила веры в несчастии; в гиацинте – вознесшиеся на небо в высоких мыслях и их покорное сошествие к делам земным; в аметисте – постоянная мысль о Царствии Небесном в душах смиренных»[3]. Флоренция в XV веке все богатела и богатела, и поэтому ювелир, отец Эсмеральды (ласково – Эсмеральдины), был завален заказами. Пусть банкиры борются за власть, изгоняют друг друга и спорят, кто будет заседать в Совете Ста. Его же дело – чеканить, гравировать, канфарить и, вставлять драгоценные камни в цепкие касты.

Эсмеральда выросла высокой и белокожей, с рыжеватыми волосами и карими глазами. Ее выдали замуж за сына отцовского компаньона, златокузнеца Вивиано Брандини.

Она – спокойная, чуть мечтательная женщина с любопытствующим взглядом. Она любит готовить – вернее, употреблять все эти удивительные восточные приправы, которые привозят моряки из дальних краев.