Фениксы и сфинксы. Дамы Ренессанса в поэзии, картинах и жизни

Им накрыли ужин в мастерской, и они сели есть втроем. Жена Тициана не присоединилась к ним – художник, кажется, немного стеснялся этой простоватой женщины и прятал ее от таких образованных друзей, как Аретино. Да и Стелла за несколько лет знакомства так и не узнала, как ту зовут. Мужчины вгрызались в жареное мясо, проголодавшаяся куртизанка старалась кушать более изящно, а потом настало время застольной беседы, тем более что вина было залейся. Стелла с радостью слушала и не думая болтала: такие дружеские посиделки заметно отличались от тех торжественных обедов, которые она устраивала по просьбе своего покровителя, и тех, что она навещала по приглашению своих товарок. Ведь там ей требовалось работать – блистать, очаровывать и незаметно наводить мужчин на мысли о том, что ее надо осыпать деньгами и драгоценностями, ну и стихами тоже неплохо бы. Ох, как хорошо было просто ужинать, не думая о каждом жесте и слове!

Фридрих Краус. «Банкет. Себастьяно дель Пьомбо и Якопо Страда навещают Тициана в Венеции». 1862 г. Dorotheum

В XVI ВЕКЕ ЖАНР ГРУППОВЫХ ПОРТРЕТОВ И ЖАНРОВЫХ СЦЕНОК ТОЛЬКО НАЧИНАЛ СКЛАДЫВАТЬСЯ, ПРИЧЕМ ПОСЛЕДНИЙ – ПО ПРЕИМУЩЕСТВУ В СТРАНАХ СЕВЕРНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ. ПОЭТОМУ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК ИМЕННО МОГЛИ ПИРОВАТЬ В ДОМЕ ТИЦИАНА, МЫ МОЖЕМ ТОЛЬКО ПО ПОДСКАЗКАМ, РАССЫПАННЫМ В КАРТИНАХ ТОГО ВРЕМЕНИ НА РЕЛИГИОЗНЫЕ, МИФОЛОГИЧЕСКИЕ И АЛЛЕГОРИЧЕСКИЕ СЮЖЕТЫ, А ТАКЖЕ БЛАГОДАРЯ ПОПУЛЯРНЫМ В ЭТО ВРЕМЯ ИЗОБРАЖЕНИЯМ КУРТИЗАНОК И МУЗЫКАНТОВ. ПОДОБНЫМИ ВИЗУАЛИЗАЦИЯМИ ОЧЕНЬ ЛЮБИЛИ ЗАНИМАТЬСЯ ИСТОРИЧЕСКИЕ ЖИВОПИСЦЫ XIX ВЕКА, СОЗДАВАВШИЕ КАРТИНЫ, ИЛЛЮСТРИРУЮЩИЕ БИОГРАФИИ СВОИХ ВЕЛИКИХ ПРЕДШЕСТВЕННИКОВ.

НА ЭТОМ ПОЛОТНЕ НЕМЕЦКИЙ ХУДОЖНИК ФРИДРИХ КРАУС (1826–1894) СОЕДИНИЛ СРАЗУ ТРЕХ ЗНАМЕНИТОСТЕЙ. МОНАХ СЛЕВА, КОТОРОМУ ДОЧЬ ТИЦИАНА ЛАВИНИЯ ПРОТЯГИВАЕТ ЛЮТНЮ, – ХУДОЖНИК СЕБАСТЬЯНО ДЕЛЬ ПЬОМБО, ЕЩЕ И ПРЕКРАСНЫЙ МУЗЫКАНТ (ЕГО ЛИЦО ВЗЯТО С ПОРТРЕТА КИСТИ ТИНТОРЕТТО). В КРАСНОМ – САМ ТИЦИАН, ОМОЛОЖЕННАЯ ВНЕШНОСТЬ КОТОРОГО ЗАИМСТВОВАНА С АВТОПОРТРЕТА. ТРЕТИЙ МУЖЧИНА – ИЗВЕСТНЫЙ НАМ ПО ТИЦИАНОВСКОМУ ПОРТРЕТУ АНТИКВАР ЯКОПО СТРАДА, САМЫЙ ВЛИЯТЕЛЬНЫЙ «АРТ-ДИЛЕР» И «ГАЛЕРИСТ» СВОЕГО ВРЕМЕНИ. САМА ТЕРРАСА И ИДИЛЛИЧЕСКИЙ ПЕЙЗАЖ НА ФОНЕ ВЗЯТЫ АВТОРОМ ИЗ СЦЕН БАНКЕТОВ КИСТИ ПАОЛО ВЕРОНЕЗЕ.

Тут Аретино решил посмотреть на полотно, над которым работали Тициан и Стелла, – на «Данаю». Обнаженная греческая царевна возлежала на атласных простынях, а сверху лился сладострастный золотой дождь – Юпитер.

– Кум, ты меня, конечно, извини, – загоготал Аретино, – но стареешь. Теряешь мастерство, черт побери! Какая же это Стелла! Совсем не похожа!

– Идиот беспамятный, – ласково ответил Тициан, – я же тебе в прошлый раз рассказывал про эту картину. Это и не должна быть Стелла. Кардинал Алессандро Фарнезе, когда я был в Риме, заказал мне написать свою любовницу. Я уезжал уже, она позировать не могла. Кардинал тогда прислал мне ее миниатюру – вон она лежит, на столе, и сказал написать по ней большой портрет. Мне стало скучно, я предложил вариант не портрета, а картины с обнаженной фигурой. Так что Стелла позирует для тела, а лицо я с миниатюры срисовал.

Аретино вернулся к столу, держа в руках миниатюрный портрет любовницы кардинала:

– Да я ее знаю! Только не помню. Как зовут? Красивая.

– Анжела, куртизанка. Говорят, у нее сестра была знаменитая, Камилла Пизана из Флоренции. Ты ведь всех прелестниц всех городов наизусть помнишь, а эту? – поинтересовался художник.

Аретино запустил тощую ручищу с обкусанными ногтями в рыжую бороду и задумался:

– Анжелу не знаю. Камиллу знал. Лет двадцать назад, когда во Флоренции был. Мы с поэтом Аньоло Фиренцуола захаживали к ней и к девочкам, с которыми она жила. Красивая была эта Камилла, но дура необразованная. Скучно с ней было. Стихов моих не читала, петь не умела. Безграмотная, шуток не понимала, улыбалась мало.

– Давайте я спою вам песню, – прервала его Стелла Флорентина (чье прозвание означает «флорентийка») с каким-то неприятным выражением лица. Она взяла лютню, лежавшую на сундуке в углу, и стала играть мелодию, сочиненную достопочтенным Констанцо Феста или же не менее почтенным Филиппо Вердело – она не помнила точно, кто был автором этого мадригала:

От меня ты просишь трудного решенья,
Мне «нет» ответить тяжко и «да» – нелегко.
Но все ж решусь и «да» я не скажу теперь,
Поскольку не могу я снизойти к тебе:
Желая дать твоим желаньям утешенье,
Я честь свою ценю при этом высоко[7]

.

Она так красиво, так мило пела, ее изящные белые ручки так нежно держали лютню, что и Тициан, и Аретино примолкли, залюбовавшись. Поэт при этом, правда, грыз грушу, и ошметки падали ему на штаны.

Тициан. «Портрет Пьетро Аретино». Ок. 1537 г.

Коллекция Фрика (Нью-Йорк)