Феномен

Наталья поглаживала сына Костоправа Ивана, как он сам с гордостью себя называл по густой шевелюре темных, почти азиатско-черных волос. Чтобы мальчику было меньше обзора на происходящие ужасы и трупы, Наталья пересела с ним на другую сторону, посадила его к иллюминатору, а на передние сидения накинула плед. Самолет как раз пролетал над ночными городами и Иван с интересом разглядывал паутинки света в иллюминатор. Когда мужчины вокруг начинали громко разговаривать или верующие запевали с батюшкой очередную молитву, Иван нервничал и хватал Наталью за руку.

— Не переживай, — Наталья убрала подлокотник, села ближе и обняла его. — Папа пытается открыть дверь в кабину пилотов, чтобы помочь всем нам, а потом он обязательно за тобой вернется.

— Не хочу.

— Что не хочешь, милый?

— Не хочу к папе.

— Я понимаю. Папа выпил, и злиться. Он просто очень расстроен и напуган.

— Он всегда злой, когда пьет.

— Понимаю тебя, — Наталья чмокнула его в макушку. — А где твоя мама?

Иван опустил крышку иллюминатора, затем снова поднял.

— Она плачет.

— Почему же она плачет?

Иван не отвечал, рисовал на пледе невидимые рисунки пальцем.

— Она скучает по тебе?

Он кивнул.

— Все мамы скучают по своим малышам, потому что любят их.

— Ты тоже скучаешь? — он посмотрел на нее так искренне, что она растерялась.

Ком подкатил к горлу.

— И я скучаю.

— Тогда ты должна найти своего малыша. Моя мама меня обязательно найдет.

— Конечно, найдет.

— И заберет меня от него.

Иван потянулся к журналу в кармане кресла, его привлекла яркая картинка лейбла авиакомпании: взлетающий к небу самолет, который встречает объятиями желтое солнышко с человеческими ручками и в снежной шапке с помпоном.

Наталья привстала, чтобы посмотреть в хвост салона. Артура давно не было. Перекинувшись несколькими фразами с Катариной, он убежал с черной штуковиной похожей на рацию и больше не появлялся.

После слов Катарины о странном поведении пассажиров Наталья пристально наблюдала за людьми. Как минимум несколько человек проявляли открытые признаки синдрома навязчивых состояний, в особенности худощавый мужчина, искавший утечки воздуха в самолете. Также наблюдались симптомы личностных расстройств, галлюцинации, неоправданная агрессия и жестокость, вылившаяся в страшные убийства. А еще ее пугало набирающее ход паломничество к батюшке, вокруг которого собрались уже больше десятка человек и, по всей видимости, ему это очень нравилось. Речи батюшки становились все уверенней, громче и радикальнее. Поведение паломников ярко демонстрировало групповую внушаемость, как правило, являющейся последствием сильного эмоционального стресса — страха неминуемой гибели. Менее осведомленные индивидуумы с низкой самооценкой, природной робостью и повышенной эмоциональностью ищут защиты там, где есть простое понятное объяснение и дается надежда. Не зря подмечено, что страх, гнев, стресс повышают эффект внушения. Не оставалось сомнений, что все происходящее взаимосвязано. И более всего походит на последствия употребления наркотиков. Но как эти вещества могли попасть в организм пассажиров? Самый удобный вариант через еду, но бортпроводники не успели разнести ужин. Наталья пила простую воду. Если бы в ней присутствовал наркотик, она бы почувствовала. В таком случае остается только один вариант — вентиляция. Существуют препараты, не имеющие запаха, и это гарантировало бы широкую распространенность. Она вспомнила слова Костоправова о быстром окоченении трупа мужчины. Известно, что некоторые наркотические вещества оказывают разрушительное влияние на ткани кожи, мышц. Очевидно, пилоты и экипаж не причастны, тогда кому это нужно? Чей это эксперимент? И где сидят зрители?

Бессмыслица какая-то.

Иван открыл крышку иллюминатора и потянулся, чтобы взглянуть на облачка из сахарной ваты. Журнал едва не упал с его колен, Наталья успела ухватить его за верхнюю страницу. Нога наступила в нечто мокрое и вязкое. Это была лужица крови. Сверху тут же приземлилась капелька, затем еще одна. Источником кровяного дождя был пассажир спереди.

Наталья накрыла журналом лужицу, чтобы Иван не увидел.

— Я сейчас вернусь.

Мальчик схватил ее за руку и взгляд у него был такой умоляющий, почти рыдающий.

— Я буду прямо здесь, ты сможешь меня видеть.

Впереди сидела девушка с разноцветными дредами, похожими на сухие копченые колбаски. Она сидела полубоком, лицом к иллюминатору, опустив голову. Она что-то шарила рукой в районе живота, словно в тайне ото всех пыталась открыть консервную банку.

— Ты в порядке? — Наталья прикоснулась к ее плечу.

Девушка замерла. Она медленно повернулась, на щеках были иссохшие линии от слез.

— Они называют меня жирной. Я не жирная. Я не хочу быть такой.

Капля крови скатилась по ее ноге и капнула в ту самую лужицу, а точнее на глянцевое солнышко с распахнутыми руками.

Наталья взяла ее за плечо и потянула на себя.

— Что у тебя там? Покажи.

Девушка держала руку под задранной футболкой. Наталья приподняла ее. Пальцы девушки по фалангу были воткнуты в живот, из каждой разодранной ногтями раны сочилась кровь.