Феномен

Я услышал, как захрустел снег под ногами приближающегося ко мне человека, перекатился от костра, отчего снова начал леденеть, и навскидку выстрелил. Снова в лоб.

Я знал, что скоро придёт память, и меня в этот момент вырубит, так что нужно поторопиться. Я с трудом встал, дрожащими руками достал фляжку с водкой, открутил колпачок и сделал два больших глотка. Внутри начало расходиться тепло, но вместе с тем меня серьёзно развезло: похоже, тело мне досталось голодным.

Я подкинул веток в костёр, а то он больше дымил, чем грел, и осмотрелся. На волокуше из лапника лежали три бойца, видно, что мертвы, и рядом – два финна. Я прошёлся, хоть меня и шатало, и определил, что их двое и было, по следам от волокуши пришли. Пока тела не задубели, быстро снял с них всё ценное: одежду, включая исподнее, оружие, даже лыжи. Мороз под сорок, приходилось торопиться.

Оружия было шесть единиц: два – у финнов, «Суоми» и винтовка Мосина, а у советских бойцов – два карабина Мосина, ДП и винтовка Мосина. У меня в хранилище было семнадцать тонн свободного места: ну да, я не в том был состоянии, чтобы пополнять, больше тратил, вот сейчас и убрал всё ценное. Чувствуя нарастающую головную боль, я успел сделать пару шагов и рухнул на лапник рядом с костром. И тут же меня вырубило: память прежнего владельца тела пришла.

Очнулся я, видимо, вскоре. Меня била крупная дрожь, сопли во все стороны, слабость. Встав на ноги, я понял, что не чувствую их, словно костыли, отморозил, похоже. Я осмотрелся – вокруг было тихо. Чуть отойдя в сторону, где было открытое место, я достал баню. Она ухнула прямо на снег и встала как надо.

Я тут же открыл дверь и ввалился в предбанник, а уж там как три года назад мной было всё приготовлено, так и сохранилось нетронутым. На столе – кружка с пивом, пена ещё высоко стояла, рядом парило блюдо с варёными раками. Однако я, сразу открыв следующую дверь, из предбанника ввалился в баню. На меня тут же навалилась просто чудовищная жара, и чтобы начать дышать, пришлось делать это у самого пола. Я смог закрыть за собой дверь и непослушными руками начал расстёгивать пуговицы шинели. Тело горело то ли от холода, то ли от жары. Нужно тепло, и побольше.

С трудом разделся, и мне полегче стало. Руки-ноги оттаяли, горели болью. Я выкинул одежду в предбанник и, поддав парку, налил тёплой воды в шайку и облился. Чёрт, как же больно обжигает, хоть и не горячая, а едва тёплая. После этого я прошёл в парную. Дважды поддавал дров, мылся, потел в парной, благо запас воды в бочке был хороший. Ноги горели, но я терпел. Чуть не кипятком ошпаривался, кожа красной стала, но одно уже ясно: к счастью, следов серьёзного обморожения, такого, чтобы до ампутации дело дошло, не было.

Я, весь распаренный, дважды выходил в предбанник: в первый раз поел плотно, каши и кусок варёного мяса, во второй – пивку попил с остывшими раками. Хорошо! Потом снова вернулся в парную. Жару приходилось часто поддавать.

Наружу я выходил, накинув армейский овечий полушубок (помнится, с немца его снял), в меховой шапке и валенках. Обошёл вокруг бани. Чужих пока не было, всё как я оставил. А вокруг трещали стволы деревьев. Я глянул на закреплённый снаружи градусник – минус сорок один градус. Ого!

Вернувшись в баню, продолжил париться. В общем, вердикт такой: кожу чуть поморозил, пятна останутся, но в остальном нормально. Снова сидя в парной (ох и раскочегарил я её, ещё и воды на каменку подливал), я размышлял. Сознание слегка плавало: и водка, видимо, ещё не вышла, да и простыл, похоже. Общее состояние неважное, но думать можно.

Попал я в Алексея Петрова. Киевлянин, был призван весной тысяча девятьсот сорокового года и вот уже восемь месяцев числится в 44-й стрелковой дивизии РККА. Получил специальность пулемётчика, это его ДП лежал на лапнике, как и коробка с запасными дисками.

Его дивизия без зимнего обмундирования, в сапогах, шинелях и будёновках, была брошена на помощь другой дивизии. Их часть попала в засаду на лесной дороге, расстреливали со всех сторон. Часть дня и всю ночь держались, пока боеприпасы к концу не подошли, и решили идти на прорыв. Удалось вырваться.

Алексей собрал раненых, идти они не могли, так Алексей сделал волокушу и тащил их, сильный парень. Это его и спасло, согревался в такой работе, пока окончательно не выбился из сил. Остановился и развёл костёр. Товарищам боевым это не помогло, а там и сам погиб. Думаю, уснул и умер. Вряд ли от мороза, ранений тоже не было. Может, от усталости? Или от простуды? Он простыл, ещё когда дивизия шла по дороге, до засады, которая рассекла дивизию на несколько частей. Парней он не знал, просто собирал своих. Остальные по лесу разбежались, недолго их финны ловить будут, мороз убьёт.