Феномен «Что? Где? Когда?»

- Вы знаете, он не ставил такой задачи, хотя многие говорили, что игроки - просто некие фигурки, которыми он играет. Трудно сказать, так это или не так. Вначале ведь на каком-то этапе у нас было жюри, а в жюри у нас были академики. Среди них, например, такой профессор, математик Леонид Рвачев. Его самое главное открытие - он просчитал математическим путем появление вируса гриппа. И по сей день действует его схема. Он рассчитал возможность появления вируса гриппа в разных городах. Однажды мы были у него на Старый Новый год. Он в тот раз серьезно выпил. И сказал такую вещь: он математическим путем просчитал все религии. И по всем признакам получается, что, действительно, есть некая сила... Ну, сегодня мы говорим уже и понимаем, что говорить об этом можно, и это не кажется диким, и много уже передач про это сделано, и много книг написано и прочитано. А в то время... Ну, когда это было? Какой-то восьмидесятый год или восемьдесят третий, не помню. В то время, конечно, это казалось безумием. Он говорил: "Понимаете, все равно математически все сходится так, что есть некая сила, которая управляет всем миром, как марионетками. И, на самом деле, все на Земле - это марионетки. И все это движется. У каждого есть своя воля. Но все равно она управляема". И тогда он сказал, что понимает: на самом деле Бог есть. Я это к чему говорю? Про Ворошилова часто говорили, что для него все игроки марионетки. Я понимаю, что в чем-то, наверное, это так. Но в чем-то. Он был и своеобразным энергетическим вампиром, который вместе с экраном вытаскивал из человека то, что в нем действительно есть. И там, конечно, лезло всякое, и плохое, и хорошее. Он говорил, что его на самом деле знатоки вообще не интересуют. Они - всего лишь инструмент в его игре. И когда его спрашивали другие телевизионщики, как он может делать одно и то же пятнадцать, двадцать, двадцать пять лет, он отвечал примерно так: чтобы решить то, что я пытаюсь решить для себя в жизни, в искусстве, мне достаточно игры "Что? Где? Когда?". Для него эта игра была неисчерпаема.

Если же говорить о такой важной для него категории, как время... У него вообще был пунктик на счет времени и чисел. Если у него числа не сходились, это означало проигрыш идеи... У него не было никаких математических способностей, но были любимые и нелюбимые числа. Например, он терпеть не мог число 22. 22-е число, говорил он, плохое число. А 6 - хорошее.

- Поэтому шестерка игроков?

- Поэтому шестерка, да. И еще потому, что нам психологи говорили, чтобы мыслительный коллектив был работоспособным, он должен составлять от 5 до 9 человек. Ворошилов выбрал 6.6 – хорошее число, 3 - хорошее число, 4 - плохое, 8 – вообще непонятное. Ну, 9 - это как-то не так. 12 – возможно. 11 - это вообще не число. То есть какие-то понятия, я не знаю, на чем они основывались. Если что-то не сходилось в решении, не совпадали цифры, это было плохо. Значит, не работает. И вообще, момент совпадений, он тоже очень важен. Если, допустим, снимается конкретный эпизод, и он не может быть снят, потому что туда нельзя добежать, значит, это неправильное решение, значит, надо искать решение другое.

- И не бежать?

- Не бежать. И вообще, если какие-то вещи почему-то не получаются, значит, где-то есть ошибка, какая-то погрешность. С одной стороны, он был человеком, который все время что-то преодолевал и обо что-то бился лбом. По этому поводу очень часто мы с ним препирались и ругались. Я говорила, что где-то надо отступить, а может, как-то обойти. Но Ворошилова уговорить было совершенно невозможно. После его ухода мы, наверное, впервые почувствовали, что утеряли игровой момент в работе, во взаимоотношениях. Очень хочется надеяться, что мы его не потеряем в эфире. Но вот в жизни потеряли. Потому что Ворошилов был человеком, который умел создавать игру, потому что любое дело начинал с конфликта. То есть внутри компании это был как отдельный театр.

- Вот приходит грозный Ворошилов утром на работу и..?

- Вот он приходит с утра. Кладет свой портфель и начинается. Сначала достает карточки с вопросами зрителей знатокам и говорит: "Я сегодня читать вопросы не буду. Читайте сами". Подымается паника: "Ну, Владимир Яковлевич, ну почему? Почитайте". У него записки, почеркушки какие-то. "Нет, я не буду! И вообще вы ничего не понимаете! И мне надоели все эти ваши проверки! Я больше не буду работать с этими идиотами, с редакторами", а сидят за столом как раз те самые "идиоты" редакторы. Они, естественно, в слезы. Он, довольный, продолжает: работайте сами как хотите. Мне лично ваши проверки у специалистов совершенно не нужны. Все, что я сегодня предложу, пойдет в эфир. А вы как хотите. Потому что вы, на самом деле, выбрасываете все самое хорошее. А оставляете всю ерунду, все самое плохое. Поэтому мне с вами работать надоело. Хотите, принимайте, хотите, не принимайте, как хотите. Не будете принимать, я передачу вообще делать не буду. Все".