Феномен полиглотов

Превосходят ли аналитические способности Александра навыки вышеперечисленных гиперполиглотов? Он даже не думал об этом. В таких вопросах он, казалось, до странности озабочен тем, что это значит для изучения языков в более широком смысле. Однажды я попытался рассказать ему об исследовании небольшой группы взрослых людей, добившихся больших успехов в изучении голландского языка. Ученые выясняли, какие факторы повлияли на их успех. Сначала Александр с почтением слушал, а затем остановил меня. «Это всего лишь крохотная кучка людей. Как это может помочь другим людям, изучающим голландский?» Я перечислил некоторые резоны, но он не изменил своего мнения, боясь, что ему придется признать влияние природного таланта, а не собственных усилий, на его способности.

Какое-то время я лишь молча смотрел на него, а затем у меня появилось желание наклониться к его голове и прошептать: «Говори же, мозг, расскажи мне, что скрывается в тебе, расскажи мне, что тобой руководит. Ты свел человеческие языки, каждый из которых представляет собой симфонию с обилием звуков, наложенных друг на друга, к простейшим мелодиям. Ты заглядывал в глаза древнему языку, погребенному в наших головах и хранящему вечную загадку. Но когда я спросил тебя, как тебе это удается, ты не смог произнести ни звука. Говори же, мозг!»

Александр не только не удовлетворил моего интереса к содержимому своего черепа, но еще и абсолютно разочаровал меня, когда я стал расспрашивать его о Зиаде Фазахе. Он, очевидно, не одобрял того, что Фазах своим спектаклем подорвал репутацию полиглотов. На третий день моего пребывания у него в гостях Александр поведал мне, что, живя в Бейруте, обнаружил несколько фактов о Фазахе, никогда не всплывавших на форуме. Фазах говорил, что обучался многим языкам у моряков, но «на свете просто нет такого количества моряков. Разве в Бейруте можно встретить прогуливающихся азербайджанских моряков? Вы их там просто не найдете».

Фазах также утверждал, что был местной знаменитостью. Но тридцать лет спустя никто в Бейруте уже не помнил о Фазахе, как сказал Александр. Можно предположить, что, если бы он действительно пользовался такой популярностью, о которой рассказывал, то память о нем просуществовала бы куда дольше. «Я попросил знакомых журналистов посмотреть в архивах, были ли за последние двадцать лет какие-либо упоминания об этом человеке, – рассказал он. – Они не нашли ни одного».

«Что бы о нем ни говорили, – продолжил он, – одно из его утверждений явно не соответствует истине. Фазах рассказывал, что доставал необходимые ему материалы в публичной библиотеке Бейрута. Но в то время, когда он там жил, в Бейруте не было публичной библиотеки. Он просто физически не мог получить эти материалы. Мне кажется, это все из серии фантастики Хорхе Борхеса», – подытожил он. Если быть честным, в тот момент я подумал, что все мы могли бы быть под впечатлением от Хорхе Борхеса, писавшего о людях с абсолютной памятью, которые больны страстью к запоминанию всего подряд, и о Вавилонской библиотеке, где хранятся переводы всех книг, включая еще не написанные, на все языки мира. Нормально ли, чтобы человек, знавший все языки мира, включая искусственные, не мог никому ничего сказать? Лично мне Александр кажется типичным героем Борхеса. А его слова о Фазахе напоминали ситуацию, когда один полиглот судит о другом, не состязаясь с ним в знании языков, а на основе косвенных доказательств.

Затем Александр рассказал мне о блогере по имени Райан Бут, который поехал в Бразилию и встретился там с Фазахом. Александр сказал мне: «Он верит в Фазаха». Это показалось мне интересным. Неужели существование гиперполиглотов – не факт, а предмет веры, наподобие веры в снежного человека или НЛО? Позднее Бут поведал мне, что не верит в то, что Фазах свободно владеет пятьюдесятью девятью языками, но дело не в этом: «Неважно, говорит ли он свободно на пятидесяти девяти языках или не говорит ни на одном. Честно говоря, те, кто утверждает, что говорят на десятках языков, не заблуждаются только в том случае, если описывают свои способности подобным образом:

“Я свободно владею тремя, могу общаться на двадцати и без труда читаю еще на тридцати”. Было бы хорошо, если бы люди четко осознавали, что владение языком очень похоже на умение играть на фортепьяно. Если вы однажды выучились этому, то и многие годы спустя сможете восстановить свои навыки».